"Общие основания психотерапевтической практики" | Леонид Третьяк

ruticker 04.03.2025 15:24:37

Текст распознан YouScriptor с канала Гештальт ТВ

распознано с видео на ютубе сервисом YouScriptor.com, читайте дальше по ссылке "Общие основания психотерапевтической практики" | Леонид Третьяк

В сегодняшней лекции, которая выросла из нашего обсуждения и наблюдений тренеров по отношению к активности участников, я коснусь вопросов становления психотерапевтической идентичности. Это то, что сделает нас собственными терапевтами. Немножечко затронем вопросы границ нашего места, где мы занимаемся, и то наблюдение, от которого мы оттолкнулись: очень часто терапевты находятся в процессе обучения, некоторые из них испытывают неуверенность по поводу своих возможностей и границ этих возможностей. С одной стороны, с другой стороны, иногда встречаются такие формы работы, когда люди спешат выдавать свои оценки и интерпретации того, что происходит с клиентом. Поэтому я предпочитаю сделать акцент на одном из столпов нашего метода и на биологическом подходе, философии этого метода и философии целого направления, к которому относится гештальт-терапия. Если не брать гипноз, то существует три ведущих направления, которые существовали достаточно долго. Как вы знаете, в донаучный период психотерапии в основном были методы, построенные на внушении. Научная психотерапия начинается с попыток Фрейда как-то объективизировать субъективное. Первым направлением научной психотерапии является психоанализ, психодинамическое направление, которое создало много подходов, в том числе гештальт-терапия, частично обязана своему рождению именно психоанализу. В основном, это связано с модификациями более позднего психоанализа, которые разрабатывались в тридцатые годы Корни и Вильгельмом Райхом. Доминирование психодинамического направления отмечалось до двадцатых-тридцатых годов прошлого века. В тридцатые годы усилился акцент на объективизацию психического с точки зрения внешне наблюдаемого поведения. Второе крупное направление — это бихевиоральное, поведенческое направление. Уже в сороковых-пятидесятых годах, под влиянием двух крупных войн, перед человечеством и практиками в области психотерапии стал очевиден вопрос о связи человеческих проблем с внешними условиями существования. Появилось прицельное внимание к ситуации, и стало развиваться альтернативное направление. Современная психотерапия так или иначе соотносится с тремя этими ведущими направлениями. Вкратце, идеология этих направлений вам известна. Психодинамическое направление уделяет внимание психодинамике, то есть тому, как развивается психика в процессе отношений с другими, начиная с первичного объекта — матери, и затем включая отца, семью и другие отношения. Основное внимание фокусируется на интерпсихических конфликтах, то есть на том, что происходит внутри психики, на конфликте между биологическими влечениями и способами их социальной регуляции. Это называется конфликтом бессознательного, который был описан и раскрыт подробно в психоаналитической традиции. Защита против этих импульсов в психоанализе называется компромиссным образованием. Теория патологии проста: биологические влечения должны быть соответствующим образом социализированы. Если социализация каким-то образом мешает им, возникает психопатология в виде неврозов и более тяжелых нарушений — психосоматических или даже психотических расстройств. Ведущими механизмами являются инсайты, катарсис — это переживание, а инсайт — способность увидеть влияние бессознательных импульсов на то, что происходит, произошедшее из отношений прошлого на то, что происходит в настоящем. Бихевиоральное направление фокусируется на наблюдаемом поведении прежде всего с точки зрения реферального направления. Основное средство воздействия — это передача учения. Все сложное поведение воспринимается как совокупность сложных рефлексов, которые возникают в результате воспитания. Соответственно, человек должен быть приучен, у него должны быть сформированы другие условные рефлексы, сообразно с логикой текущего момента. Неадаптивное поведение угашается, более адаптивное поведение подкрепляется. Гуманистическое направление, к которому относится гештальт-терапия, в основном фокусируется на том, что человек является уникальным и способен к росту и развитию. Человек не факт, а процесс постоянного изменения и обмена со средой. Соответственно, здоровое развитие происходит, когда этот обмен происходит естественным образом. В процессе воспитания возникают искажения, связанные с тем, что организм замещается внешней системой оценивания. То, что мы называем интерактивной системой, — это система норм и правил, предписаний и социальных условий, которые позволяют нам социализироваться. Но одновременно это блокирует нашу способность приспосабливаться к меняющимся условиям среды. Возникают разные формы отчуждения собственного опыта, когда собственный опыт отвергается. Это создает искаженное развитие, результатом которого являются различные расстройства. У каждого направления есть свои плюсы и минусы. Если говорить о гуманистическом подходе, то он отличается тем, что процесс терапии может выглядеть как диалог двух заинтересованных лиц. Разговорная психотерапия проходит, когда мы в задушевной беседе с кем-то уделяем внимание деталям его жизни. Если человек обладает способностью к построению диалога, он способен испытывать искренний интерес к другому, и это уже делает его интуитивно психотерапевтом. Гуманистическое направление рассматривает человека как целостное существо, существующее в социальном мире. Один из авторов этого направления, Курт Гольдштейн, вдохновил Карла Роджерса и Фредрика Карлсена на создание своих методов. Он подчеркивал идею структурного холизма: целое не является механической суммой частей. В этом направлении большое внимание уделяется как биологическому, так и социальному, и психическому аспектам. Этот психосоциальный целостный подход сейчас вошел в практику психиатрии и медицины, заменив медицинскую модель, которая воспринимала человека как производную его биологии. Если говорить об эффективности терапии в целом, я являюсь сторонником теории общих факторов психотерапии. Эта теория была сформулирована, когда пытались оценить эффективность психотерапии и выяснить, благодаря каким механизмам достигаются изменения у клиентов. На этих факторах я остановлюсь подробнее, потому что это именно то, что дает возможность работать терапевту. Очень часто участники интенсива предъявляют к себе высокие требования по отношению к своей роли. Если я назову эти факторы и в себе обнаружу, это уже тот базис, на котором можно опираться. Более 87% успеха относится к неспецифическим факторам психотерапии. Это не специфические для метода терапии факторы, которые обеспечивают до 87% успеха. 8% — это терапевтический альянс, то есть сотрудничество, которое удается организовать терапевту и клиенту совместно. Важно, чтобы клиент понимал, что психотерапия требует его участия. Существует известный анекдот: «Сколько нужно терапевтов, чтобы закрутить лампочку? Достаточно одного, но важно, чтобы лампочка этого тоже хотела». Эти 8% эффективности — это то, как терапевту удается вовлечь клиента в процесс изменений. Также влияют 4% — это приверженность процессу. Насколько клиент понимает важность этого процесса, насколько он лоялен, насколько он участвует и сотрудничает. И только 1% — это собственно приверженность какому-то методу психотерапии. Исследования показывают, что эффективные терапевты задают себе вопрос: «Что я сделал, чего не сделал, почему не сделал и что можно сделать по-другому?» Этот процесс позволяет сделать интервенции терапевтически все более точными. Важно, чтобы клиент мог влиять на терапевта и не договаривался о сотрудничестве. Эффективная терапия — это когда терапевт и клиент вместе смотрят на проблему и исследуют ее. Терапевт выхватывает кусочки опыта и исследует, что там лежит. Таким образом, постоянная обратная связь и открытость новому опыту являются универсальными факторами любой психотерапии. Как-то по-другому, не так, как он себя подает. Вот, я уже говорил о том, что постоянно получает обратную связь от самого клиента, получает от него супервизию, учитывает социальный контекст. И вот то, о чем я хочу сказать отдельно, — это стадии интеграции опыта и формирование профессиональной личности. **Первый уровень работы**, который может начать терапевт, вам очень понятен и знаком. Я его называю интуитивно-идеологическим уровнем. Это уровень «дед Петра и баба Нюра». Есть люди, у которых это удается легко — быть способными поддерживать физиологические диалоги. Что сюда входит? Как умение слушать и слышать то, о чем говорится, не быть в процессе построения своих собственных гениальных гипотез, а умение слушать и слышать материал клиента, о чем, собственно, пытается сказать человек. Способность понять и отразить его проблему. То есть, когда мы так работаем, это уже, если же просто так работаем, мы уже достигаем цели. Важно понять, в гуманистическом направлении способность выделить проблемные места, то есть, а что его беспокоит, задать вопрос: «Что такое? На чем он концентрируется?». Конкретизировать его высказывания, выделить трудное место, исследовать это трудное место и находиться в проблемной зоне вместе с клиентом по отношению к его проблеме. О чем он рассказывает? Что он пытается донести в настоящий момент? В чем его трудность и что вызывает подобную трудность? Если мы находимся в таком исследовании, мы уже занимаемся терапией. Но важно понять, что это исследование многоуровнево. Это может быть, так скажем, невидимая психотерапевтическая работа, которая достигается за счет присутствия, включенности. И что даже если терапевт ничего не делает, то, рассказывая о своей проблеме и фокусируясь на проблемных местах, в процессе этого рассказа клиент уже запускает свою работу. А если мы им позволяем фокусироваться, не ставьте, есть такой очень простой принцип — следования за энергетическим фокусом, следования за фигурой. Он где-то внутри, и больше всего в высказываниях человека. На том месте, мы фокусируемся, энергия создается нашим национальным мозгом, в нашем возбуждении и нашим организмом. Он лучше знает, куда прийти. Вот за этим смотрит гештальт-терапевт. Если мы это уже делаем, это уже хорошо, мы уже занимаемся гештальт-терапией, если мы фокусируемся на том, как проявляется этот энергетический фокус клиента в настоящий момент времени. **Второй уровень интеграции** — это методологический уровень. Это уже уровень специалиста, который более специфичен для терапии. Здесь мы уже можем применять философию методов, в данном случае гештальт-терапии. Здесь уже интервенции строятся на основе теории, которая лежит в основе метода. Это подход к саморегуляции, творческого приспособления, о том, что любая ситуация — это сначала приспособление, а затем сопротивление. Мы должны распознать этот прошлый опыт, неактуальный, как он прерывает потребности в настоящем. Это способность формировать терапевтические гипотезы. Не просто так, да, не просто говорить: «Вот, я сейчас имею голос интроекции» или «Вот это проекция» или «Вот это вот как еще прочие такие конструкты». Что задник процессора, там нарциссические или пограничные, или что-нибудь еще такое. А как это соотнесено в простых словах? Как это мешает человеку жить? В этом случае нам же термины нужны для чего? Для того чтобы облегчить представленность и точность этих интервенций. Это не просто описание, с чем приходится встречаться. Терапевт либо выбрасывает это за борт, то есть каким-то образом теория мешает, либо, так скажем, пытается нагрузить термином до того, как понятны и просты явления, что же происходит с клиентом. Пропуская сразу интуитивно-идеологический уровень и переходя на какой-то терминологический уровень, клиентом занимаюсь техникой работы. Настоящая техника, как и шов, и строительство, не видно. Она интегрирована, не видно, мы не применяем как-то специально, она интуитивно получается. Если теории прошивка, вот, на втором методологическом уровне находятся обучающиеся гештальт-терапии, когда они осваивают метод и ограничивают все, что ни есть метод гештальт-терапии. Но есть еще и **третий уровень интеграции** — это когда человек уже интегрирует разного рода компетенции. На этом некотором смысле уровень мастерства. Здесь формируются личностные стили. Я просто могу интегрировать не только я фанат гештальт-терапии, отличает все, что не есть, так это ересь, и нельзя говорить, нельзя гештальт-терапии и так далее. Вот когда человек уходит от этого фанатизма обучающегося и приходит к следующему уровню интеграции, где он может соотнести разные подходы психотерапии со своим жизненным опытом, и жизненный опыт никак не мешает, наоборот, помогает в работе, в выборе зон ближайших интервенций. Это интеграция теории и философии с собственного жизненного опыта и способность к творчеству, эксперименту. Когда гештальт приобретает совершенно разное звучание у разных людей. Но очень важно, что эти слои формирования идентичности развиваются постепенно. Сначала очень важно тренировать, что происходит в процессе групповой терапии, обучения первых ступеней гештальт-терапии. Вот этот винт активно диалогический уровень, то есть способность быть в контакте с медиа, со своими феноменами. Но в структуре учения так бывает, что еще один уровень не устроил, ни устроился человек, перепрыгнул сразу на третий, начинает там творить что-то, не освоив техники, не освоив принципов. В результате эти творения являются не очень жизнеспособными и иногда прагматичными. Вот очень важно понимать, что это постепенный процесс интеграции. Ну и я хотел бы остановиться на той границе, которая, собственно, относится к нашему методу, на феноменологии. Еще раз подчеркнуть важность нами логического подхода. Он говорит о том, что любой опыт, в том числе и патологический, является единственной реальностью, переживаемой пациентом. У нас нет объективной реальности, вся наша реальность является так или иначе субъективной, и нам важно эту реальность раскрыть. Поэтому один из основных принципов феноменологической терапии — это принцип эпохи, так называемой физиологической редукции. Сведения наших оценок и интерпретаций опыта другого человека к простым феноменам, которые могут быть восприняты. Нам всегда важно узнать, как переживается то, что переживается человеком. Не спешить это оценивать, воздерживаться от этого оценивания. Обратить внимание на то, что переживается. Просто когда мы обращаем внимание на то, что переживается, это уже большая часть терапевтической работы. Человек чувствует себя отраженным, он видит то, что с ним происходит, и он сам удерживается от быстрого и поспешного вывода о том, что происходит. Мы верим, что клиент является лучшим экспертом по своему собственному опыту. Он лучше знает, как это у него устроено. Не спешим наносить свои оценки по поводу того, как устроен этот процесс. При этом мы замечаем и являемся экспертами в том, как он выражается в настоящем. Это наш фокус внимания. Из контекста процесса важнее содержание, да, то есть то, как человек говорит, как проявляется, он важнее, чем то, о чем содержание. Нам пытается сказать, но о чем тоже важно. Просто как важнее, чем о чем. Но это не значит, что о чем не важно. Что тоже иногда приходится замечать как такой крайности. Феноменологическая редукция как обратная связь в любой из натиска и группе терапевт осуществляет этот процесс редукции. Он сам по себе является лечебным механизмом. Когда я беру оценку, мы не даем безоценочную обратную связь, как иногда приходится слышать: «Давайте, пожалуйста, без оценок». Безоценочно и обратную связь невозможно. Но мы проводим, когда работаем терапевтами, редукцию. А расчленение этой оценки на те феномены, из которых она выросла, благодаря каким ощущениям, эмоциям, идеям и прошлому опыту возникло конкретное суждение. Вот такой процесс феноменологического анализа, разложение оценки на более простые феномены, он просто постоянно осуществляется в психотерапии. И фокусируемся на настоящем моменте и том, что очевидно. Философия очевидности очень часто лишь так торопится в тактических интервенциях. Простые: «Я вижу, ты делаешь вот это», «Я вижу, что ты сжимаешь кулаки». Я не знаю, почему ты сжимаешь кулаки. Я просто это вижу, я это замечаю. Увидь это. И вот эти события головы, они не очевидны для клиента. Они позволяют соединить опыт переживания, прошедшего, уже такую и интеллектуальную переработку, и непосредственно у человеческого опыта, в котором человек находится. То есть человек часто является заложником своего собственного интеллекта. Идея о том, как что-то должно быть устроено, феноменологический подход обращает его внимание от идеи к непосредственному переживанию ситуации, к тому, как я это переживаю здесь и сейчас. К сожалению, я задал только общую рамку этой темы, и она раскроется еще в последующих лекциях и на занятиях. Надеюсь, что основную идею феноменологии, воздержания от поспешных суждений, мне удалось донести. Как и общие факторы, не бойтесь ошибаться. И надеюсь, что эти ошибки мы можем обсудить уже в практике. Спасибо.

Назад

Залогинтесь, что бы оставить свой комментарий