Биолог, перепутье и волшебный сайт — Антон Чугунов

ruticker 04.03.2025 23:47:50

Текст распознан YouScriptor с канала Andrej Panov

распознано с видео на ютубе сервисом YouScriptor.com, читайте дальше по ссылке Биолог, перепутье и волшебный сайт — Антон Чугунов

**За несколько дней до защиты своей диссертации, 1 апреля 2007 года, мы открыли сайт, потому что чувствовали, что это проект одного человека, но это не то. Во-первых, не то, а во-вторых, мотивация просто обсудить с людьми, у кого большой опыт в различных областях и биологический бэкграунд, куда они пришли и чего они сделали со своим биологическим образованием.** А ещё я думаю, что вам не хватает, наверное, встреч с вашим ректором. Ну и вот, если возвращаться к той ОТВ брюссельской истории... Здравствуйте, под *Science Island*! Я Максим Сучков, и сегодня у нас в гостях Антон Чугунов. Привет всем! Ты являешься научным сотрудником лаборатории моделирования биомолекула систем ИБХ РАН, сооснователем и главным редактором онлайн научпопа журнала *Биомолекула*, посвящённого молекулярной биологии, медицине и фармацевтике. **Ну, в целом, да, но я капельку по занудству в ИБХ. Я формально в другом подразделении — лаборатория моделирования биосистем, это где начинал и больше 10 лет работал под руководством моего бывшего начальника и учителя Романа Гербертовича Ефремова. А потом у меня появилась своя группа, я уже 5 лет её как бы начальник, хотя она, конечно, маленькая, но тем не менее является независимым структурным подразделением.** Тогда расскажи, над какими проектами ты сейчас в целом работаешь? **Ну, вообще, наши вот эти две лаборатории, РИЯ и группа, всегда были нацелены на моделирование белков, в первую очередь мембранных, таких как рецепторы, ионные каналы, мембранные пептиды и других молекулярных объектов, которые, в общем, популярны в биохимии, популярны в нашем институте. Например, одна из вещей, которым я уделяю много внимания — это моделирование ионных каналов и рецепторов.** А вот *Биомолекула* — это, соответственно, как связано? Связана ли моя работа с *Биомолекулой*? Скажу, что да. И вот каким образом: в течение достаточно длительного времени я, как мне кажется, довольно успешно балансирую работу своей основной и популяризацией науки. Люди, которые обычно занимаются и тем, и тем, делают это не очень долго и в конце концов делают окончательный выбор. **А вот если заходить, наверное, в исторический контекст и возвращаясь, наверное, в детство, даже вот как ты себя представлял раньше: то есть больше учёным или всё-таки человеком в популярном?** Эх, здесь не будет такого вдохновенного ответа, что я с детства мечтал быть учёным. В этом направлении я, пожалуй, даже особо не очень-то мечтал. Были несколько моментов, которые я осознал впоследствии, когда мои родители немножечко меня толкнули в правильную сторону. Потому что в начале я, например, в поселковой школе учился, и хотя быстро достиг там возможных высот, абсолютно не думал о том, что можно пойти в другую школу. Тем более что это надо было ездить в ближайший город в Зеленоград. Но они мне сказали: "Езжай, сдавай экзамены, а там будет видно". Ну, я, можно сказать, послушался, хотя не то чтобы я этого очень хотел. Экзамен со скрипом, но сдал. Хотя это была физмат школа, хорошая, но у меня это получилось, и это как бы был следующий этап. То есть там надо было на кого-то нагонять, там мои успехи предыдущие смотрелись очень бледно. Соответственно, там учил физику, математику, но как-то так вышло, что одновременно увлёкся ещё и биологией. Почему-то я стал читать все книжки по биологии, какие были в доме, но их было немного. Это был Брем, там "Жизнь животных", там Гринстар знаменитые. То есть, скажем, никакой МКБ или чего-нибудь такого хардкорного у меня не водилось, но благодаря этому я вот стал на биологии, так сказать, блестать. И мы с одним моим тогдашним другом даже соревновались, кто больше получит пятёрок за урок биологии. Но потом мы упёрлись в потолок: каждый из нас получал по две пятёрки каждый урок, и было непонятно, как кто-то вообще может выиграть в этой ситуации. **Ну вот потом это привело к тому, что я побывал на каких-то Олимпиадах по биологии, их выиграл, попал в Москву, а там попал ещё в ЛШ — такая есть летняя экологическая школа, которая в девяностых была таким оазисом, местом, где учили биологии, где, в общем, ездили во всякие разные поездки без родителей с прикольными крутыми учеными, которые любили учить детей.** Ну и в общем, после этого, казалось бы, была уже прямая дорога на биофак, но я тоже как бы думал: "Ну не знаю". У меня был простой выбор после моей физмат школы пойти в МИЭТ — это Зеленоградский такой ВУЗ, Московский институт электронной техники он называется, потому что выпускников нашей школы туда брали без экзаменов. Или даже не выпускников, а медалистов. Я был медалистом, но опять же мне сказали родители, что ты попробуй в МГУ. Ну, я попробовал, поступил на биофак. Ну и вот, короче, вот таким образом я оказался в МГУ. **Ну и то есть нельзя сказать, чтобы я с детства стремился стать учёным. А что касается того, каким образом пришёл вот этот вал вдохновения, чтобы начать что-то популяризировать, ну не знаю, наверное, можно сказать, что вот тогда, в седьмом году, когда мы, я вот и мои друзья, были близки к защите диссертаций своих, уже чувствовали себя типа учеными, хотя это, конечно, всё равно смешно, это всё равно, можно сказать, дети. Мы решили, что мы некие такие своеобразные гуру и что нам надо немножечко начать вещать, и что лучше всего это сделать, сделав сайт. Тогда ещё научно популярных сайтов особо не было, кроме элементов. А допустим, бумажные журналы в основном продолжали оставаться бумажными.** **Ну и вот закончилось это тем, что в день защиты своей диссертации, первого, а не за несколько дней до защиты своей диссертации, 1 апреля 2007 года, мы открыли сайт, который я сам написал на коленке, открыл там вот, короче, редактор PHP, SQL, вот это вот всё, и создал первую версию сайта, куда мы написали несколько статей. Вот с друзьями самой первой статьёй там стала статья про ДГ-дизайн, которую я написал на самом деле за пару лет ещё до того и опубликовал в популярной механике, журнал такой был.** **Ну вот такая вот история. А сейчас там, соответственно, какая подборка статей? То есть как происходит работа над текстами? Ну сейчас у нас там есть достаточно такая, я бы сказал, крутая редакция, и при том, что надо сразу оговориться, что *Биомолекула* — это не как бы медиабизнес, это вообще сложно назвать каким-либо бизнесом, это такая тусовка по интересам скорее. У нас, поскольку отсутствует финансирование какое-либо, не только бюджетное, но и в общем коммерческих фирм, все деньги, которые мы получаем, мы получаем из партнёрских проектов, там своеобразных. Поэтому у нас нет никого в штате, у нас все люди занимаются чем-то другим. Вот как я занимаюсь научной работой в основном, так и другие редактора имеют тоже все основную работу. Мы нигде вместе не сидим, достаточно редко встречаемся, всё происходит по интернету, по телеграму, раньше по Фейсбуку.** **И если говорить, откуда берётся материал, то там есть несколько таких вот основных ручейков и потоков. Самый тоненький ручеёк — это, наверное, его можно назвать само самотёк. Это те статьи, которые люди пишут просто потому, что не могли не написать. Либо кто-то из наших постоянных авторов и редакторов, либо кто-то из пришлых, то есть они вот чувствуют, что они прям вот хотят написать статью и пишут нам на *Биомолекулу*: "Вот я написал там статью такую-то, допустим, по определению 3D структуры такого-то белка, там ВПУ, в которой я принимал участие". И мы говорим: "Конечно, конечно, присылайте, если хорошая, то мы её опубликуем". Это вот первое. Второе, и это, наверное, такой один из самых мощных потоков — это научно-популярный конкурс, наш *Биолтекст*, который мы проводим уже 13 лет без перерывов. И вот сегодня, кстати говоря, дедлайн подачи заявок на очередной. И там у нас бывает по, ну, под 100 опубликованных работ в год, где-то м. Мы не всё берём, то есть мы отсекаем, что либо сделано без старания, либо даже вообще не сделано для конкурса, а просто присылают какие-нибудь тезисы конференций — это как бы сразу нафиг. А оставшееся мы стараемся дорабатывать, это у нас нечто вроде миссии. А редактора получают работы, присланные, и их смотрят и дают фидбэк. Это на самом деле достаточно ценная информация, особенно для начинающих писателей. Да и учёным получить вот такую вот рецензию от неравнодушного человека — это как бы как при публикации научной статьи, но только там это всё-таки более формально. Часто тебе пишут какие-то вещи, с которыми ты не согласен или непонятные, здесь это происходит в формате, ну, можно сказать, такого вот общения, и автор, получая эту обратную связь, дорабатывает свою работу, и если она получается хорошей в конце концов, то мы её публикуем, и она остаётся на сайте навсегда и участвует в розыгрыше призов. Ну а если вдруг не получилось, то тогда она просто не попадает, мы говорим: "Можно потом ещё разок сделать на следующий год итерацию".** **И третья речка, наверное, не такая бурная, как конкурсный поток, но, наверное, наша любимая — это спецпроекты. Это публикации, которые мы выпускаем целиком нашей редакцией, то есть отвечают за это только проверенные редактора и проверенные авторы. И это же одновременно наш финансовый источник, можно сказать, основной. Мы находим компании, которые соглашаются стать партнёром с проекта, то есть которым эта тема интересна, которые, ну, в формате так условной рекламы, туда размещают то, что статья поддержана такой-то компанией и делают туда врезку. В некоторых случаях это может быть прямо вот реклама-реклама, там типа "продаём PCR машинки или реагенты для секвенирования" или ещё что-то, а иногда это в каком-то другом виде, ну, например, интервью представителя компании, там какой-то вставленное в эту статью. Вот мы этим несколько лет уже достаточно активно занимаемся, и, наверное, под 100, наверное, написали таких вот статей спецпроектов, порядка двадцати, я думаю, спецпроектов у нас выходило и выходит, и я думаю, что это наша такая прямо вот как бы главная гордость, потому что вкладывается в это очень большой труд, порядка, наверное, двух месяцев на каждую публикацию, достаточно плотной работы автора и редактора уходит, совместно с иллюстратором, и меня тоже, потому что я тоже все эти статьи читаю, и мне кажется, они получаются лучше, чем какие бы то ни было ещё, и, наверное, они не сравнимы ни с какими другими материалами по трудозатрат, потому что на научно-популярных сайтах, где вот писанина — это прямо вот работа, работа просто за зарплату, там не так устроено. Там вот вышла новость, будь добр, к вечеру опубликовать по ней, короче, статью там на сайте. Ну, часто там бывает, конечно, гораздо дольше готовят материал, но тем не менее, то есть чтобы так вот долго и такие вот квалифицированные люди делали один материал, то мне кажется, такого просто больше нигде нет.** **Всегда ли был такой поток авторов? Потому что сейчас на *Биомолекуле* представлены разные авторы, и среди них, соответственно, есть признанные учёные с высоким авторитетом. А вот они пришли как бы сами или всё-таки *Биомолекула* сама как-то тоже взаимодействовала на начальном этапе с учеными, чтобы они участвовали в проекте?** Ну, это был долгий процесс, скажем так. По началу, в 10 лет назад, 15, то есть вот где-то в десятом году, это было трудно. На тот момент большая часть статей на сайте была вообще мной написана. То есть я их сидел, писал ночами, я штук 150 написал в то время, и я всё время всех приглашал участвовать, потому что чувствовал, что как бы проект одного человека, но это не то. Во-первых, не то, а во-вторых, мотивация просто. Но на тот момент это не получалось. То есть мне все говорили: "Да-да-да", но никто не стремился этим заниматься. То есть не было у людей особого мотива в это вливаться. Ну и только благодаря какому-то упорству и, может быть, даже упоротости, я не знаю, я преодолел как это либо хребет, либо долину смерти, одной из двух чего-то. Когда у нас формировалась настоящая редакция, несколько лет к тому моменту уже проходил конкурс, кстати говоря, конкурс был задуман тоже для привлечения авторов, поскольку там есть какой-то приз, есть формальный повод поучаствовать. Вот именно сейчас и именно к какому-то сроку это привлекало людей. Поначалу это было заметно меньше, чем сейчас, на нём авторов. Ну как заметно, раз в 5-10. Не то чтобы там в сотни раз меньше, а году где-то в четырнадцатом-пятнадцатом ко мне присоединилась Вера Башмакова. Она сейчас, можно сказать, моя жена, хотя мы не женаты формально, но всё равно мы уже 10 лет вместе, у нас общая дочка есть. И вот она дала, можно сказать, второе дыхание проекту, в том числе с точки зрения людей. То есть она как-то сумела пообщаться с новыми авторами конкурса, с теми, с людьми из интернета, просто то есть написать какие-то посты, в которых чувствовалось, ну, какое-то что-то человеческое, когда люди просто поняли, что на самом деле с этой стороны есть кто-то, кому могут пригодиться, и люди приходили к нам и говорили: "Вот мы хотим стать теперь вашими авторами" или "Мы готовы быть там редакторами в проекте, выкладывать статьи, там ещё что-то". И у нас постепенно сформировался очень хороший коллектив, который тоже беспрецедентный. То есть у нас там большая часть кандидата наук, есть доктора наук, есть даже этот самый, как его, профессор Рашковский, один из наших тоже наиболее квалифицированных редакторов. И всего у нас там где-то человек 20 в редакции, вот такие вот, я бы сказал, достаточно крутые люди. Они не то чтобы каждый день на связи, но более-менее на связи, поэтому когда нужно, у нас есть и квалификация соответствующая, и возможность поработать со статьями от таких крутых профессионалов, и порядка человек 100 постоянных авторов, которые в отдельной группе в телеге у нас живут, она называется "Курилка Левенгука", и мы туда кидаем различные предложения написать там вот спецпроектную статью по такой-то теме или вдруг нужна какая-нибудь срочная новость. У нас новости не очень представлены, в основном мега-лонгриды, но иногда бывает, например, там вот по поводу Нобелевских премий, там типа "Сегодня Нобелевская премия вышла, надо, чтобы завтра утром появилась там новость". Тогда вот в таком случае мы вот оперативную такую устраиваем, можно сказать, гонку. Хотя в основном всё без гонки. Ну и вот, короче говоря, вот долина смерти была пройдена, и я перестал бояться, что проект рассыпется, перестал бояться, что он нужен только мне. В некоторых случаях я даже могу отключиться там на несколько дней, и там что-то само происходит, все как бы, грубо говоря, работают, что-то делают, но при этом, конечно, это редко. В основном я всегда практически каждый день уделяю внимание тому, что происходит. **Вот ты рассказал, что этот путь был достаточно непростым. Почему ты продолжил?** Ну, наверное, в плане шутки, но не совсем шутки, можно сказать, что это был эффект конкордантности. Вот это так отчасти, потому что, наверное, моя упёртость оказалась сильнее обстоятельств. Реально, я думаю, на моём месте кто угодно другой бы бросил в тот момент. Мне кажется, так у тебя написано в ИБХ такое CV тоже, можно сказать, и вот кроме профессии у людей, конечно, должно быть хобби. Моё главное хобби на протяжении уже более 10 лет — это популяризация естественно научного образа мысли как антитеза тотальному оболваниванию гламура. Вот как бы что это? Ну да, это на самом деле старая достаточно фраза, она ещё из конца нулевых возникла. Наверное, я туда её просто скопировал, когда вот эту штуку писал, когда обновлял CV на сайте. Ну что это означает? Вот когда, собственно говоря, то настроение, с которым мы начинали *Биомолекулу*, нам вот казалось, что профессия учёного недостаточно представлена и представляются они какими-то убогими, какими-то слабоумными людьми, которые сидят, копаются в пыльных, не пойми зачем, не могут нормально пойти бабла поднять, грубо говоря, или там на MTV выступить так, чтобы словить хайптрейн. Тогда было таким новым, а сейчас оно скорее что-то из Пелевина уже. И это означало, что, ну как бы, вот жизнь из себя должна представлять какое-то роскошное бытие, что ли, что ты вот там вот проснулся, допустим, после вечеринки с дорогим шампанским в каком-нибудь костюме Дольчигабана и прямо вот не переодеваясь, отправился на какой-нибудь светский раут. Ну вот какая-нибудь вот такая вот фигня. А мы хотели сказать, что на самом деле вот знания, экспертиза — это вещь, профессиональные навыки — это на самом деле круто и круче, потому что гламур — это какая-то ерунда, это пусто, порожняя вещь. И может быть, это неплохо иной раз сходить на крутую вечеринку, понтоваться там в каком-то, может быть, даже дорогом костюме, но если твоя жизнь заключается только в этом, то, ну как бы, ты беден. Ты беден просто духовно. Ну и вот мы хотели показать, что научные исследования — это одна из областей, которыми можно заниматься, не чувствуя себя при этом ущербно, потому что ты делаешь вещи, которые реально интересны, и этот интерес не зависит от оценки окружающими. То есть тебе не нужны для этого постоянные зрители, чтобы ты знал, что занимаешься чем-то нормальным, чем-то ценным. **Тогда такой вопрос: встречал ли ты на своём пути единомышленников, возможно, которые не связаны напрямую с *Биомолекулой*, но также, например, работают во благо популяризации науки?** Ну да, в принципе, есть такое, даже в общем-то можно сказать, сообщество популяризаторов, но я не могу сказать, что я сильно в этой теме. Я не часто хожу туда тусоваться, и, скажем, даже вот слёт просветителей существует, я там несколько раз был, но не считаю себя постоянным его, так сказать, членом. Считаю, что у меня есть свой путь, *My way*, так сказать. Но людей таких, в общем-то, немало, и они стараются быть более-менее на связи, чтобы если что-то надо, может быть, какой-то там получить совет, какую-то там поддержку, помощь, обменяться контактами людей, если в чём-то помочь, иногда может быть организация какого-то мероприятия. Ты там знаешь, что ты к кому-то можешь обратиться. Поэтому, в принципе, да, такое есть. И иногда я знаю, что, к вопросу о том, связана ли основная работа с *Биомолекулой*, чем она ещё связана, если мы делаем что-то новое, по-настоящему интересное, и я вижу, что это шажок куда-то вверх, то есть он не просто вот наш стандартный ежедневный выпуск каких-то научно популярных материалов, то я знаю, что я, да, могу, если захочу, привлечь научных экспертов, и это будет несложно уже сейчас. То есть я могу написать людям, которые там кандидаты наук, доктора наук, кто-то директор института, там может быть, и сказать: "Слушай, а приходи вот, допустим, вот мы записывали подкаст, к нам в подкаст", и я не боюсь, что мне не ответят или скажут: "А ты вообще кто такой, что я к тебе пойду?" Я почти уверен, что если человек может, если у него просто есть возможность оторваться от работы, прийти, то он придёт, потому что будет знать, что попусту я не позову. От того, что я позову, будет что-нибудь нормальное, что-нибудь интересное. Или это может быть не обязательно подкаст, а посмотреть статью по теме, в которой он главный эксперт, и то, что я обращаюсь и прошу, это одновременно означает некоторое уважение, типа как к благородному Дону, типа я признаю, кто тут эксперт, но и одновременно он понимает, что его, в общем-то, не знаю, долг, не долг как эксперта в данном случае, тоже пойти и посмотреть эту статью. Поэтому вот такой вот обмен, такая определённая экономика знаний, она существует, когда можно даже людей, которые в основном сторонятся популяризации, нет-нет, да и привлечь к ней, и тогда статус, уровень существенно повышается. **А смотри, ты уже упомянул историю про подкаст, можешь как-то подробнее рассказать, а с чего всё начиналось и почему закончилось?** Ну да, могу. В принципе, идея сделать чего-нибудь кроме мега-лонгридов, она у нас была давно. Ну как кроме мега-лонгридов? У нас есть в арсенале ещё один оффлайновый ивент — это награждение конкурса, оно у нас тоже каждый год проходит. Это нечто вроде вечеринки такой, куда все собираются, и авторы конкурса, и друзья сайта, и в общем, каждый раз по-моему, хорошо так, приятно, душевно проходит. Формат, понятно, что вот здесь мы как бы немножечко отстаём от тренда, что типа тексты не модно, модно видео, модно аудио, но мы этим не очень сильно, так сказать, занимались, потому что понимали, что здесь нужно, во-первых, много ресурсов, хорошее видео, надо продакшн, чтобы был, надо, чтобы была студия, оборудование, чтобы кто-то сидел, монтировал. Это же не бывает бесплатно, это надо как-то там делать, поэтому мы этим не занимались. Но хотели как-то сделать, а потом мы задумали, что мы хотим сделать, наверное, вот именно подкаст, то есть не видео, которое, ну, реально объективно сложнее в производстве. А вот подкасты. Мы думали над темой и назвали его *Биолог на перепутье*, то есть чтобы обсудить с людьми, у кого большой опыт в различных областях и биологический бэкграунд, куда они пришли и чего они сделали со своим биологическим образованием. И, соответственно, мы 10 серий, мы не стекались мыслью по древу, а вот выбрали те темы, которые нам казались концептуальными, принципиальными. Ну там все 10 не буду перечислять, но это типа путь учёного, то есть что делать, если человек получил биологическое образование, хочет пойти заниматься исследованиями. Ну, соответственно, гости в студии у нас тоже про это рассказывали, если пойти там в бизнес, заниматься коммерциализацией, стартапами или инва экспертизой в венчурных фондах, там вот что-нибудь такое под каждую тему, да, или там образованием — это ВУЗ, это школа, это не системные образовательные организации, которые проводят прямо курсы образовательные, но при этом не имеют там какой-то госакта, типа что это надо, этим заниматься полезно. Это или как е популяризация, собственно говоря, то есть мы как бы сами выступали популяризаторами науки, но и популяризаторы, которые занимаются не связанными с биологией вещами, закончили биофак, а потом, например, стали программировать или недвижимостью заниматься, ну и так далее. Вот вышло 10 вот таких вот серий. Мне кажется, они были вот что надо. То есть мы не ставили задачи обязательно каждую новую неделю выпускать новый выпуск. Мы решили, что вот мы сделаем их вот 10, и проект этот, а в тот момент мы решили также, что мы его сделаем тогда, когда мы на него получим какое-то отдельное финансирование. Как я уже говорил, на спецпроекты мы обычно получаем коммерческое финансирование от компаний. Ну как получаем? Выбиваем, я общаюсь там с директорами, ещё с кем-то, объясняю, зачем всё это нужно, короче, вот таким вот питчингом занимаюсь периодически, хронически, точнее, я бы даже сказал. А здесь мы подали заявку в такую новую на тот момент ещё инстанцию под названием Институт развития интернета, которая под эгидой, значит, вот Российского правительства, под эгидой Министерства культуры, распространяла проекты по, ну, какие-то интересные проекты по интернету, значит, вот выдавала деньги. Это не имеет статус гранта, это имеет статус скорее госконтракта, ты должен там отчитаться так прилично, что ты не продол эти деньги, они у тебя никуда не ушли. Ну с этим мы разобрались, опыт написания грантовых ОТВ у меня большой, поэтому как бы с этим было всё нормально. И это было, надо сказать, очень неплохо. **постеснялись кто-то говорил, что пря вот подсказали какой-то путь в жизни. Ну вот биолог на пути, как он должен быть? А почему это не продолжилось? Мы хотели на самом деле продолжить, но потом началась война, и мы решили, что продолжать в том же совершенно ключе — это, ну как бы, не странно, невозможно. Очень многое посыпалось, люди стали уезжать за границу, стали, ну как бы, понимая, что нельзя заниматься исследованиями, стали там прекращать ими заниматься, кто-то эмигрировал, кто-то ещё что-то. И мы подумали, что если мы и будем продолжать, то вот только обсудив острые проблемы нового времени, как это иногда такой эвфемизм используют для обозначения того, что происходит. Вот поэтому мы на паузе. Я не исключаю того, что мы рано или поздно продолжим, но какой-то ждём какого-то подходящего момента, я бы так сказал. Тогда, может быть, мы вновь вернёмся к нашим гостям, кому-то из первого сезона, кого-то призовём вновь, чтобы посмотреть, что случилось после перепутье.** **Ну да, это очень интересно. Я буду сам ждать. Я сам являюсь слушателем, многие тоже переслушали, хотят выразить благодарность тоже. Спасибо, приятно слышать. По подкасту, наверное, ещё интересен узнать, вот может быть, а личный мой интерес, как вот внутренняя кухня была, то есть подготовка, а монтаж тот же самый, как это было всё устроено?** **Ну да, тут тоже есть что рассказать. По началу мы хотели записываться на подкаст в студии, либо-либо, это самая модная подкастерская студия, она выпускает много хороших, в том числе и научно-популярные подкасты, но нас они, я так не постеснялся, поддержки, что типа "если получите, будем рады, прайс наш такой-то". Мы такие: "Ну, ОК, хорошо, заложим это в смету". А потом, когда мы получили проект, она слилась. Она сказала, что у них другие приоритеты, она не хочет распыляться. Но мы решили: "Ну, раз так, то и ладно, не больно-то и хотелось". То мы найдём другой себе вариант. Мы нашли другую подкастерскую студию, она называется подкастерская, кстати, она была несколько раз дешевле по всему процессу. Ну и мы довольны очень оказались в сотрудничестве. Несмотря на то, что мы не получили здесь творческого вливания от родителей подкастерского движения в России и, можно сказать, сами это дело режиссировали, тем не менее поддержка была нормальная, хорошая. То есть мы ходили в студию, которую они арендовали, арендованная студия там в центре, недалеко от Кремля, прямо там записывались. А потом, ну то есть как назначали дату, выбирали, когда могут прийти гости. У нас там был один или два гостя каждый раз. Это на самом деле сложно, то есть договориться с занятыми людьми, когда они могут прийти, и чтобы ничего не сорвалось — это как бы особый скилл нужен, но я им владею. То есть за достаточно долгое время, типа за месяц, иногда дольше, мы договаривались, что дата вот тогда-то, там кто-то может говорить: "О, нет, я в это время на конференции". Я говорю: "Ну, тогда тогда-то". Говорит: "Нет, в это время я сдаю отчёт". Я говорю: "Ну, тогда тогда-то". Он говорит: "Ну да, тогда, пожалуй, можно". Ну и вот это значит время занимает. Я всех предупреждаю, слежу, чтобы никто не забыл. Потом мы туда вместе приходим, 2 часа мило беседуем в студии и уходим, например, обедать, чтобы пообщаться в неформальной уже обстановке. А потом до следующей записи происходит сложное: нам присылают аудио, монтажёр запись того, что получилось, и дальше начинается, ну как бы, то, что это надо послушать. А я же всё время занят, и Вера тоже всё время занята, и короче, мы это там слушали, например, не знаю, где-нибудь, едучи на машине в какой-нибудь шумной обстановке, там гуляя с детьми, определяя, что должно войти, что не войти, потому что, ну, беседа, конечно, мила, это понятно, но какие-то вещи затянуты, лишние, надо это переслушать, вынести вперёд. На днл там аудио заставку заказали, нашли какого-то композитора знакомого знакомых, который нам сделал небольшие эффекты. Ну и вот, а потом, когда этот выпуск монтировал, соответственно, ещё раз переслушиваю, после этого заливали его на хостинг, нашли хостинг, подкастерский такой, который автоматически делает плой на все площадки, и потом вот делали релиз. СММщики у нас там тоже были настроены, то есть мы договорились с ребятами, что они будут с нами на одной волне, будут слушать, что мы понаписывали, будут придумывать всякие мемы, рисовать комиксы там с энтузиазмом, а анонсировать. Поэтому всё было круто. То есть выпуск каждого нового подкаста происходил, на мой взгляд, блестяще. То есть вот в среду каждый день утром я забыл, когда выпускали, то ли каждую неделю, то ли раз в две недели. Сначала про запас записывали, потом часть какую-то до записывали уже в спешке, чтобы не сбить вот этот график выпуска. И тогда там в один день выходил анонс подкаста и мемчик по нему, на другой день выходил комикс. Кроме этого, мы ещё там сделали спецпроект на сайте. Ну, куда без этого спецпроекта, это мы любим. Он тоже был посвящён переть, там было пять тоже больших статей, которые не рассказывают не про науку, как вот устройство природы, а про науку как род деятельности, то есть про устройство аспиранту, научных ставок, там здесь про популяризацию, как это делать, как переупаковка, ещё дополнительная работа. Или по сути вот выходил выпуск, и там может был какой-то органический рост. Потому что, если честно, я по моей памяти, если она мне не изменяет, подкаст как-то даже в каких-то конкурсах участвовал и какие-то тоже премии. Да, да, кстати говоря, что-то я забыл, наверное, нам за него надо были диплом дать, а я его так и не забрал. Был один из конкурсов РАН по популяризации науки, там есть два конкурса, они, на мой взгляд, плохо сами РАН пиарятся, потому что непонятно, в чём они, в чём отличие большая золотая медаль и чего-то, которые вот мы выиграли. А вот чего-то, я даже название забыл, что очень похоже звучит, но это не то. И там мы, да, получили медаль, и я вот сейчас подумал, что, наверное, был, ой, не диплом, в смысле выиграли, наверное, был какой-то диплом, но мне кажется, что мы его забыли получить. Надо попробовать вспомнить, может быть, на стенку бы вот. Поскольку это был, вот как я уже сказал, типа госконтракт, у нас были обязательства по тому, чтобы у нас были просмотры и прослушивания большие достаточно, поэтому пир у нас был как свой нормальный. Так мы закладывали бюджет на продвижение, поэтому мы делали по каждому выпуску подкаста особый пост, который мы раскручивали. На тот момент ещё и Facebook не был признан экстремистской организацией, мы и там рекламировали. Но вот в ВК, по-моему, было лучше всего, то есть у нас многие посты там доходили, по-моему, до 100.000 просмотров. То есть, короче говоря, вот эти KPI необходимые мы закрывали. На самом деле, вот такой вот фишкой, что мы сгенерировали просмотры за деньги, но это на самом деле, наверное, может быть, тупо, потому что, ну как бы, что это на сайте просмотров наших статей и прослушиваний подкастов вместе было намного меньше, чем требовалось для показателей. Но с другой стороны, это принимали, и я думаю, что, наверное, так и надо было делать, тем более что многие другие проекты, уже не научно-популярные, а там не пойми какие, они, понятное дело, делаются гораздо менее тщательно, чем мы делали своё. И там-то уж точно всё, что надо, достигалось за счёт платной рекламы. Просто, наверное, это единственный случай, когда мы использовали платную рекламу. В остальном мы делаем всё только так, вот как бы по Рино, не особо сильно ударяясь в маркетинг жёсткий.** **Это, конечно, очень интересно, а потому что это так или иначе такие советы из разряда "хозяйки на заметку". Так как вот тоже подкаст в нашем университете, очень много похожих проблематик. Также, например, с гостями, наверное, у нас самое долгое по договорённости — это диалог длился 8 месяцев, чтобы встретиться с го, что-то записать. С кем-то, вот недавно у нас выходил выпуск, связанный с депрессией, у нас Дмитрий Родионов, как раз заслуженный врач-психиатр, работает сейчас в Санкт-Петербурге, и вот мы сделали с ним тоже подкаст. Очень долго работали, взаимодействовали, и вот на, конечно, вода камень точит. Если иметь определённый вот скил, такой, он отчасти менеджерский, но это звучит немного низко. Я бы даже сказал, это хороший скил по взаимодействию с людьми. Ты понимаешь, что тебе нужен эксперт, но эксперт — человек занятой, поэтому ты не можешь ему сказать: "А приходи вот завтра к нам на подкаст". Поэтому договариваться задолго, даже за полгода, уметь это делать и аккуратно, тактично, но так сказать, твёрдо напоминать о договорённостях — это нормально. Я думаю, что это правильно. А я думаю, что вам не хватает в вашем подкасте встречи с вашим ректором, надо организовать.** **Безусловно. Задам такой вопрос, который логично, наверное, было задать в начале: зачем нужно вообще популяризировать науку? Ну тут ответов много разных, и я сейчас даже не знаю, что вперёд сказать. Как было понятно из моих предыдущих речей, я этим занимался, потому что не мог не заниматься. Как-то уж так вышло, что для меня это стало важно, что я это делал во многом для себя, а не для других. Конечно, мне при этом надо было понимать, что то, что я делаю, оно не впустую, что это важно другим, но не потому, что мне нужно признание, а потому что я понимаю, что та вещь, которой я занимаюсь, она осмысленно. Вот для этого вот. Но есть более такой, конечно, наверное, скучный, но может быть более правильный ответ, который практикуется в том числе и на международной арене, что популяризация науки — это, во-первых, важный род деятельности, вот такой институциональный даже, то есть что важно рассказывать обществу, для чего нужна наука. Потому что общество — это налогоплательщики, и они, так сказать, имеют право получить отчёт, куда уходят их деньги. Ну это всё, конечно, правильно, но у нас общество не имеет отчёта, куда уходит треть бюджета Российской Федерации, поэтому этот фактор, он немножечко второстепенный, такой немного свой тип. То есть у нас популяризацией занимаются те люди, которые, ну, грубо говоря, немножечко миссионеры этого, то есть они это делают, потому что хотят, потому что считают, что это их, можно сказать, долг. Вот, ну и я тоже, наверное, считаю, что это немножечко мой долг, поскольку я сам в научных исследованиях, поскольку я общаюсь со многими исследователями и многих знаю, многие знают меня уже, говорят, готовы мне чего-нибудь рассказать просто так, если я попрошу, то использую это для того, чтобы эта информация вот на *Биомолекуле* была наиболее экспертной из всех, которые представлены на других научно-популярных сайтах.** **А какие ты бы выделил основные, скажем так, общие проблемы научпопа? То есть человека, который начинает заниматься с камнями. Главная проблема, наверное, это понимание, чего ты понимаешь, а чего не понимаешь. Очень часто бывает, что я, как бы, уже как популяризатор со стажем, могу себе такое позволить, говорить, что люди иногда начинают популяризировать, не разбираясь в том, что они популяризируют. Всем избегать бывает, ит, популяризировать что-то, при том, что это, допустим, какой-нибудь студент, может быть, даже какой-нибудь троечник. Вот не надо. Можно тренироваться, можно выступать в мероприятиях соответствующего уровня, там каких-нибудь студенческих, смак или в нашем конкурсе или ещё где-то. Но немного, так сказать, понимая свой уровень, когда твой уровень повысится, когда ты уже сам себя немножко начнёшь чувствовать экспертом и будешь понимать, что это не твоё, а это реальность. То есть ты правда в чём-то разбираешься, тогда можно и статус своих высказываний тоже повысить. Я думаю, что вот это, наверное, самое главное, чего многие лишены.** **Интересный вопрос, наверное, он связан тоже с современными людьми, молодым поколением. Особенно это может быть проблема подниматься в преподавательской сфере. Часто уже мы можем столкнуться с тем, что молодые преподаватели могут, например, использовать неакадемический язык, чтобы объяснить что-то простым языком. А то есть уходить от академии. Должен ли он сохраняться, академический язык, а или всё-таки он должен быть тоже больше адаптирован и для студентов, и для народа?** **Я себе позволяю вольности в научном языке не только в общении со студентами, кстати говоря. Я, поскольку читаю лекции ежегодно, это делаю и с коллегами. Ну и на конференции тоже я даже в своих презентациях использую эмодзи и мемчики, но делаю это тоже умеренно. То есть мне кажется, что нормально, когда это делает человек, обладающий определённым научным весом. Тогда к таким его, скажем, вольностям, ну, я бы сказал, наверное, с симпатией: "О, типа прикольно, чувак, не сухарь там какой-то, может пошутить". Но если это, допустим, ещё студент, то я бы сказал, что лучше не надо. Тут лучше показать квалификацию научную в первую очередь и то, что ты можешь без приколов делать хорошо. Вот когда ты научишься делать хорошо без приколов, тогда можно и приколы тоже добавлять. А что касается языка, то я считаю, что уход от классического канона научной речи и письма, потому что так уж сложилось, что классический канон поражён тем, что я называю диссер-язык, когда люди начинают, сами того не замечая, повсеместно редактировать практически любые тексты научно-популярные. Понятно, но и, допустим, тексты дипломов, диссертаций своих, там учеников или кого ещё, что-нибудь такое. Я безжалостно вот эту муть вычёркиваю и советую людям, чтобы их язык был более коротким, ясным, прямым.** **А ты, соответственно, преподаёшь?** **Да, я, ну вот из того, что сказать, предъявить. Я в течение уже достаточно многих лет читаю лекции на ФИХИ по своей специальности, то есть по моделированию биомолекул. Были, ну как бы, наверное, разные вещи, где-то в Высшей Школе Экономики я фигурировал, где-то немного в МГУ, своей альма-матер. Но по сумме обстоятельств, наверное, больше всего я преподаю именно на ФЕСТе. Но это помимо, собственно, научного руководства. Научное руководство — это когда с подопечным, а тут вот когда лекции. И да, я делаю уже довольно-таки долго, и в этом году даже я систематизировал вот эти свои активности, сделав из двух очень похожих и, честно говоря, вот так вот пересекающихся курсов два разных курса. То есть один сделал курсом для начинающих, а другой курсом для продолжающих. Так вышло, что это преподавание идёт для людей, совершенно не знающих ни биологии, ни химии, на такой структуре ФЕСТе, которая имеет очень странное название — Ландау школа физики и исследований. Там учатся хардкорные физики, то есть у них плазма, космические лучи, они не понимают, что такое белки, не понимают, что такое ДНК. Ну, не буду сейчас долго объяснять, почему так вышло. Но это приводит к тому, что я не могу рассказывать про моделирование белков, пря схо, потому что мне нужно обязательно перед этим рассказать, что такое белки, и чтобы люди не думали, что в состав ДНК входят, четы типа аминокислот, например, или в белки входят 20 типов нуклеотидов, а они как раз такое думают поначалу, когда мы встречаемся. А кто-то может быть даже этих слов не знает. Поэтому курс для начинающих у меня состоит из двух вещей: то, что можно назвать начало молекулярной биологии — это вот рассказ про основные типы молекул, по сути, нуклеиновые кислоты, белки, липиды. Ну вот углеводы там даже не затрагиваются. И это, ну, типа буквально по одной лекции на каждую из этих тем. Хотя, понятное дело, у тех, кто ходит, например, в ИБХ на занятия, у них целый курс семестровый или даже двухсеместровый. Это, собственно говоря, начало молекулярного моделирования, по сути, там темы основных, точнее, четыре биологические базы данных, такие как НБА, UniProt, PDB, моделирование 3D структуры по белков, по гомологии, докинг молекул и молекулярная динамика вместе с методом Монте-Карло. Вот эти вот основные базовые подходы, которые есть в молекулярном моделировании. А более продвинутый курс, который вот я впервые прочитал в этом году весной, и он меня вырубил всей работы на целый семестр, потому что я его готовил просто как чёрт, он называется "Новости компьютерного моделирования" и состоит из восьми лекций по самым современным отраслям компьютерного моделирования молекул. То есть я там рассказываю прямо самые передовые вещи про моделирование рецепторов — это отдельная лекция, про моделирование ионных каналов — вторая лекция, потом там есть про отдельная лекция про моделирование коронавируса, поскольку вот только недавно отгремела пандемия, и вышло очень много крутых работ применительно к тому, чтобы вот его как-то там промоделировать, с белком, весь капсид, там какие-нибудь хитрые его белочки, ещё что-нибудь. Очень интересно на этом примере было показать прямо вот на отдельной лекции, как до чего дошло современное технологии, методики и понимание людей, что можно вот за моделировать, моделирование самых больших систем, включая вставление таких вот прото-клеток, где не просто там вот кусочек мембраны с белком, как обычно мы делаем, а целая, ну, небольшая клетка, внутри которой куча там органелл, там ещё что-нибудь, там АТФазы, допустим, есть, которая может даже, наверное, вращаться. Хотя нет, вращаться вряд ли, просто есть. И в общем, я рад, что его сделал, хотя реально у меня на это вот несколько месяцев ушло практически непрерывного труда. Но ты получаешь бы удовольствие от этого?** **Ну, можно сказать, что да. То есть оно меня отвлекает, конечно, от работы сильно, но, наверное, я вижу, что у меня это получается хорошо, мне это всегда говорят, людям это полезно, поэтому я этим продолжаю заниматься. Я себя, надо сказать, в этом деле сильно ограничиваю. Одно время было, я разбрасывал и ходил везде, куда меня звали, прочитать любую лекцию, выступить в любом там чём-то. Но потом как-то решил, что надо поменьше этого и стал ходить только в те места, где, ну, прям вот кажется, что без меня не обойтись. Так что вот такой завуалированный комплимент вам делаю. Спасибо. Так, я, наверное, ещё хочу спросить про опыт стажировки в брюссельском университете. Как я правильно понимаю, я думаю, многим тоже интересно узнать, как так получилось и что из этого можно тоже вынести.** **Ну да, это было, надо сказать, что такого рода стажировка называется постдок. Постдок — это когда молодой кандидат наук едет работать в другую лабораторию на проект, который для него новый, потому что он туда только приезжает, он имеет ограниченный срок. Иногда это бывает 3 года, но в моём случае это было всего 4 месяца на вполне конкретную зарплату. То есть у него нет задачи придумывать ничего с деньгами. У меня постдок был вот только один и короткий. После этого я как-то в Россию больше не уезжал надолго. И, кстати говоря, возвращаясь немножко назад к проекту "Биолог на перепутье", у нас вот там среди статей на сайте, которые вышли, есть также материал, который рассказывает вот про такие вещи, то есть куда карьерный путь учёного, грубо говоря, там расписан. И там на самом деле достаточно много и интересно про возможности постдока, так называемого, в России и за границей. Так что, если кому интересно, идите туда, читайте. Но если так суммировать, у нас в России институт постдоков не развит совсем в связи с очень сложной и странной системой финансирования науки, а именно что у людей зарплата очень маленькая, и нормальную зарплату получают учёные только тогда, когда они имеют непрерывный поток грантов. А гранты они получают очень низкие, очень фиксированные, унизительные с этим. И поэтому всегда очень трудно нового человека ввести, то есть даже аспиранта или студента, которому ты формально платить не обязан, ввести трудно, потому что не обязан, не обязан, но лучше платить всё-таки что-то. Если у тебя нету лишних, там, не знаю, 50.000 в месяц — это проблема. А откуда они возьмутся лишние, если нету гранта? В загранице с этим как-то лучше, потому что там оплата, она фиксирована и обязательная. То есть ты не можешь работать, если тебе не дают зарплату. В России такого нет, тебе зарплату могут не давать, а ты можешь всё равно ходить работать. Вот, соответственно, поэтому у нас и постдоков никаких нет. То есть чтобы призвать себе в лабораторию на работу человека опытного, не того, которого надо всему учить, тебе надо иметь какие-то нормальные деньги, там вот желательно 150 в месяц хотя бы, 100 уж точно не меньше, и желательно его устроить тоже на работу. А с этим тоже проблемы. Бюджетные ставки в любых институтах РАН — это то, к чему люди идут в течение 10 лет. И если ты перестал идти, она от тебя может навсегда уплыть. Короче, это вот тоже очень кривая вещь, что многие работают только до тех пор, пока есть грантовые деньги, а они кончились — уже как бы всё, дальше понятно, что делать. Ну и вот, если возвращаться к той... отвлёкся, брюссельской истории, это мне сватался. Там всего 4 месяца, но вспоминаю этот период с интересом, с удовольствием. Во-первых, потому что это было довольно продуктивно. То есть всего за 4 месяца я сделал проект, построил модель, которая интересным образом подтвердилась биохимика. Это была структура рецептора, связывающего вазоактивный интестинальный пептид, принадлежащего к семейству лок сопряжённых рецепторов, причём он принадлежал к семейству типа Б, к подсемейству типа Б, для которого тогда ещё не было ни одного структурного шаблона, а это значит, что его было очень трудно смоделировать. Но я там как-то из вернулся, применил свои, скажем так, ноу-хау с диссертации и что-то сделал. И вот там даже подтвердилось, что модель типа хорошая, там что-то они намерили, получилось. И потом, они уже, будучи в России, мне прислали драфт статьи, говорят: "Вот, а напиши нам сюда вот методы, как ты делал, результаты". Я их быстренько написал, и буквально через несколько месяцев вышла статья, где меня поставили прямо первым автором, хотя, ну, прямо скажем, я был, ну, исполнителем одного из кусков этой работы. И в хорошем журнале вышло Molecular Code, она до сих пор продолжает цитировать, кстати. Ну, кроме прочего, интересно было немножко, конечно, пожить за границей. Но там вот я, например, для себя понял, что многие вот приезжают за границу и говорят: "Вот, я тут начну учить язык, я языковой среде, вот продвинусь, и вот это всё будет круто". И я тоже в начале такой думал: "Вот, начну я учить, пожалуй, французский, что ли". Начал какие-то слова учить, что-то какую-то грамматику смотреть по утрам, по вечерам, там, свободное от работы время. Но потом что-то меня как-то осенило, что сейчас эти 4 месяца пройдут, я толком ничего не выучу, и окажется, что я всё это время занимался просто вот изучением зачем-то языка. И что понял, что не хочу я учить этот французский, ну его к чёрту. На работе я там вполне с людьми по-английски общаюсь, и в общем, любые другие ситуации, в которые я попадал, как-то мне хватало английского всегда. Решил, что фикс ним. Поэтому оставшееся свободное время, которое у меня там было, я использовал вот на *Биомолекулу*, на чтение каких-то книг художественных. Как сейчас помню, прочёл там толстенные ВГЕ Нейгина, Гинсбург, про Крутой маршрут, про лагеря в Советской эпохе, исследовал окрестности на древнем велосипеде Фландрия, в подвале того дома, где я снимал комнату, встречался с друзьями, вот с теми самыми сооснователями *Биомолекулы*, которые в это время тоже были постдоками в Европе. Паша Наталин в Тюбингене был и как раз-таки уже заканчивал там своё пребывание, потом он вернулся в Россию. А Антон Полянский был в Гронингене в Голландии, где он как раз напротив только начинал свою зарубежную карьеру. Он уже много лет находится сейчас, например, в Вене и обратно уже не собирается приезжать. Мы там несколько раз встречались в Брюсселе, в Гронингене. Это были такие встречи, которые я уверен, каждый из нас запомнил на всю жизнь. Вот так что нельзя сказать, чтобы я интегрировался в международную среду. Если про это говорить, то есть даже не знаю. Мне много раз с тех пор задавали вопрос: "Че, я, например, не остался или че, я не поехал ещё раз куда-нибудь, чтобы там уже остаться?" И я до конца даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Я вижу все минусы остава Нея в России, даже тогда, когда наука как бы шла в гору, когда финансирование увеличивалось, когда облака развеиваются.** **Развеивается, и надо, чтобы было трудно. В общем, я как бы вернулся и почему-то думаю, что моё место здесь. У тебя есть какой-то такой опыт в научной сфере в России? Можешь рассказать о тенденциях?** **Ну, тенденции... Наука как-то развивалась, становилась лучше. Мне кажется, что был очевидный провал — это все знают, когда людям стало нечего кушать, тут уже стало не до таких вещей, о которых я сейчас говорил. Многие люди, имевшие научную квалификацию к началу и середине девяностых, просто безальтернативно уехали. Потом дела шли неплохо, то есть к концу нулевых и в десятые годы увеличивалось финансирование, увеличились меры поддержки молодых учёных. Но правда, потом они стали заходить немножко не туда. Меры поддержки молодых учёных всё усиливались, а вот те, кто перестал быть молодыми, резко обрывались. Академическая верхушка, соответственно, ещё лет на 20 тебя старше. То есть разрыв поколений, который сформировался в девяностые, он так никуда и не ушёл и немного усугубился. Но тем не менее, та среда научная, в которой я общался внутри ИБХ, внутри других институтов и внутри которой продолжаю общаться, она сформировалась вместе со мной. Есть многие люди моего поколения, которых можно уже сейчас честно назвать главными специалистами по своей теме наших дней. Кто-то сейчас уехал, и теперь его навыки, его таланты будут применяться в других местах, кто-то остался, вопреки всему, продолжает создавать научную школу здесь. Вот то, что я говорил: уехать лучше для карьеры отдельно взятого человека, потому что ты вольный человек — это понятно. Но с другой стороны, вот мои сверстники, кто в науке, я надеюсь, тоже продолжаем создавать научную школу тут, поддерживать, чтобы она не рассыпалась, не развалилась, чтобы люди могли заниматься наукой, если хотят, чтобы им было к кому прийти, чтобы кто-то что-то рассказал. Пусть даже многие из них потом уедут и льются в другие научные школы. Ну что ж, чему быть, того не миновать.** **Это такой интересный вопрос, наверное, даже лично меня интересующий, потому что я обучаюсь на медицинской биофизике. Спроси, наверное, про Альмар и биофизику МГУ. Вот как ты, скажем так, поделишься студенческими годами в МГУ по биофизике?** **С этого надо начать. На биофаке кафедра биофизики содержит в себе спектроскопию, молекулярную биофизику, изучение фотосистем. Я ей принадлежу, то есть я там начал заниматься молекулярной биофизикой, я ею занимаюсь сейчас. Это вот моделирование молекул или структурная биоинформатика, как её ещё тоже можно называть. Студенческие годы были забавными. У нас даже была такая шутка: "Если вы хорошо помните, что было в Звенигороде, значит, вас там не было". Больше всего они запомнились, конечно, разными весёлыми мероприятиями. Самые весёлые мероприятия у нас были практики студенческие на биофаке. На первом курсе абсолютно все проходят практику в Звенигороде, за ологонова, чики-пестики, грубо говоря. Сколько там ворсинок на задней левой ноге кузнечика — там они смотрят в ниде воочию. То есть ходят, собирают травки, слушают птичек, там кузнечиков. Но ещё в наше время, сейчас по-моему уже нет, очень принято было, были ночные веселья, и это как бы то, что запомнилось лучше всего. Кроме этого, было несколько практик. Вот, говоря про биофизику, мы организовали себе с моими одногруппниками обучение, чтобы у нас было максимальное количество практик. На втором курсе мы ездили в Пущино на физико-химическое, там были свои веселья, свои приколы. Но кроме этого, мы ездили ещё на две практики, которых в основном уже не было на других кафедрах. Это была кафедра в Дубне, вот как раз медицинской биофизики, радиационной биофизики. Мы там ходили на реактор, с которого я даже снял табличку, которая у меня до сих пор хранится: "Не включать, работают люди". Очень такая олдскульная, прикольная табличка. И на Белое море. На Белое море сейчас на ББС ездит много кто с биофака благодаря усилиям нынешнего заведующего кафедрой биохимии, который реставрировал это Белое море, и туда стали ездить все. Там секвенаторы завелись, молекулярные биологи даже стали ездить. А в наши годы туда не ездил никто, кроме таких конкретных зоологов и ботаников, то есть кто, например, всю жизнь планировал заниматься изучением многощетинковых червей. А вот мы туда тоже поехали, и мы тоже этих червей там ловили, изучали, и тоже это было прикольно. Ко мне туда даже внезапно два одноклассника приехали, нелегально находились на нелегальном положении, неделю на биостанции их отловили и выгнали. И в какой-то момент мы там устроили какой-то саботаж и уехали в Кандалакшу самовольно. Ну, короче, было прикольно и весело.** **Вот то, что я могу вспомнить. Тоже тогда вытекающий вопрос: как ты сформулируешь определение биофизики? Вот сам ты...** **Вау, к этому я не готов. Это вопрос, который тоже очень многим непонятен. Для меня биофизика — это изучение молекулярной основы жизни с точки зрения точных наук, таких как физика. Ну и химия тоже. То есть если мы хотим посмотреть, как там работают белки или ДНК, желательно про это знать не в общих чертах, а вот конкретно. Вот конкретно на эти вопросы отвечает биофизика. Но она размыта, то есть часто кажется, что совсем разные вещи — биофизика и биохимия. Но это глупость, это почти одно и то же. И молекулярная биология, в общем, тоже очень близкие вещи. Конечно, там могут быть разные вещи. То есть кто-то занимается молекулярной биологией, он клонирует гены, кто-то занимается биохимией, и он мерит активность ферментов, кто-то занимается биофизикой, и он, например, считает 3D структуру этого фермента или молекулярную динамику или ещё что-то. Но когда ты немножко подрастёшь, ты понимаешь, что эти вещи направлены на одно и то же — чтобы понять, как оно всё работает на самом деле. Просто кто-то лучше клонирует гены, кто-то лучше выделяет белки, кто-то лучше строит их 3D модели. А результат у этого всего один и тот же — узнать, как всё это работает и, может быть, даже, если повезёт, применить на практике.** **Ну и, наверное, такой заключительный вопрос касаемо М. М больше, наверное, мечты какой-то. А вот о чём ты мечтаешь в частном, в проекте *Биомолекула*?** **Наверное, я бы расширил немножечко рамки этой мечты, потому что в рамках *Биомолекулы* о том, о чём я буду мечтать, это будет тупо. Например, я бы мечтал, чтобы нам кто-нибудь дал денег и ничего не спрашивал за это взамен. Но это мечта глупая, так не бывает. А в более широком смысле я мечтаю, чтобы люди обрели критическое мышление. У нас дома, даже в прихожей, висит большая картина Дмитрия Шагина, который основатель движения *Медков*, на которой написан развёрнутый транспарант с надписью "Мечки никого не хотят победить". Эту картину запретили как политически неверную и устранили с какой-то выставки в начале этого года. Я её харес получил от самого Шагина и распечатал просто и повесил. Я вот тоже никого не хочу победить. Я хочу, чтобы люди вместе занимались чем-то разумным.** **Ну, на этом, наверное, мы заканчиваем. Спасибо большое! Подписывайтесь на нас в социальных сетях и подписывайтесь все на *Биомолекулу* и читайте. Да, спасибо, что позвали. До новых встреч!**

Назад

Залогинтесь, что бы оставить свой комментарий