Что ждет Россию, когда «ветераны СВО» вернутся с войны | Угрозы, ПТСР и опыт прошлого

ruticker 02.03.2025 23:23:33

Текст распознан YouScriptor с канала Dmitry Kolezev

распознано с видео на ютубе сервисом YouScriptor.com, читайте дальше по ссылке Что ждет Россию, когда «ветераны СВО» вернутся с войны | Угрозы, ПТСР и опыт прошлого

Это село **Новый Бурец** в Кировской области. В 2023 году сюда вернулся с войны боец ЧВК Вагнер, помилованный уголовник Иван Росомахин. Уже на следующий день он разгуливал по улицам, угрожал односельчанам убийством и бил топором стёкла машин. Его задержали и посадили лишь на пять суток за мелкое хулиганство. Запуганные сельчане устроили целое собрание в доме культуры, где жаловались на Росомахина начальнику местного УВД. > **Вы опасаетесь?** > То, что не спим, вот такой страх у всех. Правильно будет страх. Вот поэтому все выступают и боятся. Хотя полиция обещала, что будет круглосуточно следить за Росомахи. Уже через пару дней случилось страшное. В соседнем городе Вятские Поляны Росомахин изнасиловал и с особой жестокостью убил восемьдесят пятилетнюю пенсионерку Юлию Ивановну Буйский. За это Росомахина приговорили ещё к 23 годам колонии. И что вы думаете? В августе двадцать четвёртого года он снова подписал контракт с Минобороны и ушёл на войну. И вот осенью 2024 года в село Рахинка Волгоградской области приехал убийца-людоед Малышев, который вместо прогулок на свежем воздухе в это время должен был сидеть в тюрьме строгого режима. Его приговорили к 25 годам за несколько убийств и каннибализм. В 2014 году Малышев даже снял на камеру смартфона приготовление останков своего собутыльника, которого забил гвоздодёром. Можно подумать, что эти истории про исключительных маньяков и таких чудовищ, которых мы с вами никогда в жизни не встретим. Но дело не только в заключённых строгого режима, которые через войну получают себе свободу и потом снова совершают тяжкие преступления. Нередко разворачивается и бытовой кошмар. Вот двадцати девятилетний Илья Кулинич из города Шахты Ростовской области, участник войны в Украине, на видео мучает свою годовалую падчерицу. > **Вот видишь, как мать тебя не забрала? Вот видишь, ты упала!** Сегодня у многих россиян есть обоснованный страх перед теми, кто возвращается из зоны боевых действий. Даже обычный человек, которого отправили на войну здоровым, часто возвращается с психологическими расстройствами. А что уж говорить про опасных преступников-рецидивистов? Насколько массовой может стать преступность в России в ближайшие годы, особенно после завершения войны или после её заморозки? Как хлынут, интегрируются в обычную жизнь? Смогут ли интегрироваться? Какую угрозу они будут представлять обществу и государству? В этом ролике я хочу рассказать о последствиях прошлых войн, о зарубежном опыте жизни после войны, поговорить о феномене ПТСР и попытаться понять, что может ждать Россию после окончания боевых действий в Украине. Говоря о будущем солдат после войны в Украине, Владимир Путин выступает с такими речами: > **Постоянно встречаюсь с участниками специальной военной операции. Это и кадровые военные, и добровольцы, люди гражданских профессий, которые были мобилизованы на военную службу. Вот они и должны выходить на ведущие позиции и в системе образования, воспитании молодежи и в общественных объединениях, в государственном и муниципальном управлении.** Возникает ощущение, что в планах президента, если, конечно, воспринимать эти слова всерьёз, с места в карьер отправлять вчерашних солдат в систему образования и в госкомпании. Звучит как не лучшая идея, ведь кажется, что в первую очередь надо бы подумать не об этом, а о борьбе с преступностью и социальными последствиями войны. Для понимания вопроса можно вспомнить о нашем сравнительно недавнем прошлом. В период с 1979 по 1989 годы в Афганистане побывало около 620.000 военных. В ходе первой и второй чеченских войн через войну прошли около 600.000 человек. След их трагических судеб настолько большой, что наверняка многие из вас видели мужчин на колясках в электричках по всей стране. И на колясках — это ещё в лучшем случае. В свою очередь, в июне 2024 года Владимир Путин назвал число российских военных в зоне боевых действий в Украине. По его словам, сейчас на стороне России воюют около 700.000 солдат, и это происходит единовременно, а не за весь период с начала вторжения. Так что масштабы войны в Украине больше, чем в Чечне и в Афганистане. А значит, и в мирную жизнь вернётся больше участников боевых действий, и социальные последствия этого будут заметнее. После вывода советских войск из Афганистана многие ветераны пополнили ряды криминальных группировок в бывшем СССР. Государство не обеспечило бывших военных ни качественной медицинской помощью, ни социальной поддержкой, как и в последующем ветеранов Чечни. С 1989 года преступность в СССР стала расти взрывным образом. Число преступлений по сравнению с прошлым годом выросло на 33%. Причём рост был не только количественным, но и качественным. Увеличилось число организованных преступных сообществ. Криминализация вышла из-под контроля, и только к девяносто третьему году бурный рост преступности сократился. В целом по статистике к концу девяностых криминальная активность практически удвоилась по сравнению с прошлым десятилетием. Если в конце восьмидесятых на 100.000 населения приходилось более тысячи преступлений, то в конце девяностых — больше 2.000. Эти цифры, разумеется, нельзя рассматривать в отрыве от процесса распада Советского Союза. На рост преступности влияли не только завершившаяся война, но и крах социальных и государственных институтов, обнищание населения и так далее. Отделить одно от другого сложно, но мне, как уроженцу Урала, хорошо известно, сколько активно афганцы участвовали в бандитских конфликтах. Что касается сопоставимого опыта других стран, то оценить его не так легко. Во-первых, эти государства должны были сохранить после войны устойчивость и институты, а ещё вести нормальную статистику, чтобы мы могли с ней ознакомиться. И тут мы можем обратиться к опыту США. Во второй половине XX века почти 2,6 млн американцев прошли через войну во Вьетнаме, и из них около половины непосредственно участвовали в боевых действиях. На пике со стороны Штатов воевали 540.000 человек — меньше, чем сейчас в Украине. Во многом завершению войны во Вьетнаме способствовали пацифистские настроения, начавшиеся в США примерно в шестьдесят восьмом году. После возвращения военных на родину в семидесятые-восьмидесятые годы общая преступность в Америке также достигла пика по сравнению с довоенным временем. Количество убийств на 100.000 населения подскочило более чем в два раза — с 4,9 до 10,2. И тут тоже, конечно, будет упрощением сказать, что это эффект исключительно вьетнамской войны, но она свою роль сыграла. Интересно, что немалая часть американских маньяков XX века совершали свои преступления в первые 10 лет после Вьетнама. Всего в эти годы действовало до трёх сотен серийных убийц. Некоторые из них были ветеранами вьетнамской войны, например, знаменитый убийца с автострады Уильям Бонин, который служил стрелком во Вьетнаме. В послевоенное время он с подельниками изнасиловал и убил до двух десятков юношей и мальчиков. Но был ли услов Бонин или другие преступники с военным прошлым нездоров с самого начала, или его психику разрушила война? Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) может возникнуть у любых вполне здоровых людей, если те пережили серьёзные травмы, стресс и хроническое напряжение. Это может быть война, насилие или другая катастрофа. С точки зрения биохимии и физиологии мозга, ПТСР объясняется тем, что ужи травму миндалевидное тело мозга становится гиперактивным, приводя к повышенной тревожности, гипербулии, эмоциональной реакции на события-триггеры. Одновременно снижается активность фронтальной коры мозга, которая должна рационально осмыслять. Кроме того, при ПТСР в объёме уменьшается гиппокамп — область мозга, которая ответственна за формирование воспоминаний и отличие реальных угроз от безопасных ситуаций. Плюс дисбаланс гормонов и нейромедиаторов, который делает людей более агрессивными, мнительными, беспокойными и не даёт им получать удовольствие от жизни. ПТСР часто встречается среди бывших военных. История этого термина берёт начало именно от вьетнамской войны. Наблюдение за поведением ветеранов привело к тому, что американская психиатрическая ассоциация официально включила ПТСР в руководство по психическим расстройствам. Исследования показывают, что бывшие военные с ПТСР часто вступают в конфликты, имеют сложности с возвращением к мирной жизни, испытывают страх и повышенную агрессию. Ещё вчера эти люди находились в постоянной опасности, она заставляла их защищаться или нападать. В мирной реальности ПТСР работает так, что человек начинает видеть угрозу там, где её нет, страдать от тяжёлых воспоминаний о боевом прошлом, от бессонницы и параноидального мышления. Такие люди статистически чаще нападают на других и совершают насильственные преступления. Существует мнение, что современная война, в которой военные реже видят врага лицом к лицу и больше сражаются дистанционно с помощью дронов или артиллерии, не так корёжит психику человека. Однако ПТСР развивается не только из-за непосредственного участия в боевых действиях и в ближнем бою. Его причинами могут быть свидетельства гибели или ранения сослуживцев, постоянная угроза жизни из-за обстрелов или минных полей, длительное пребывание в условиях повышенного стресса и неопределённости, а также моральные и этические дилеммы, связанные с выполнением боевых задач. Человека с ПТСР нельзя просто так принудительно изолировать или поместить в лечебницу, пока он не совершил конкретных преступлений, не избил или не убил кого-нибудь. Но даже если страдающий от ПТСР не совершает таких действий, для окружающих его присутствие может быть тяжёлым испытанием. Нравится нам это или нет, необходимо думать о том, как интегрировать сотни тысяч потенциально опасных ветеранов с ПТСР в мирную жизнь. Сегодня специалисты считают, что ни сами ветераны, ни их семьи не могут самостоятельно справиться с такой задачей. Им нужна помощь со стороны. В США это осознали лишь ближе к концу XX века. По словам Фреда Гусмана, одного из тех, кто занимался реабилитацией солдат с ПТСР после Вьетнама, в Америке военные не получали должной помощи по возвращению к гражданской жизни. Сам Гусман занялся проблемой посттравматического расстройства у ветеранов Вьетнама ещё до того, как этот термин вообще закрепился. Он сделал эту работу делом своей жизни и в 2008 году основал программу стационарного лечения для ветеранов Ирака и Афганистана **The Pathway Home**. В здании реабилитационного центра военные жили несколько месяцев. Программа была рассчитана не только на получение медицинской помощи, но и на знакомство друг с другом, занятия искусством, письмом, медитацией и йогой. Военные получали ежедневный групповой сеанс терапии травм, чтобы делиться худшими моментами военной службы, которые невозможно забыть. Эта программа помогала и семьям солдат, и затем её метод стали использовать и другие подобные инициативы. Но и такой работы для полной адаптации мало. Одновременно с подобными программами должны действовать и другие, которые помогают найти новую работу и получить стабильный доступ к медицинской, социальной, психологической и юридической помощи. Для этого в тех же США действует Министерство по делам ветеранов (VA - Veteran Affairs). Оно помогает получить психологическую и психиатрическую помощь всем ветеранам боевых действий, даёт телефоны поддержки, если нужно поговорить с кем-нибудь прямо сейчас. На своём сайте ведомство пишет, что только за прошлый год психологическую помощь получили почти 2 млн ветеранов. У Министерства есть и онлайн-инструменты, например, портал **Veteran Training**, который помогает в повседневных трудностях. Здесь рассказывают, как справиться с гневом, как развивать навыки решения проблем и другое. Есть и приложение, которое помогает справиться со стрессом и отслеживать симптомы депрессии. Ещё VA предлагает льготы для поступления в колледж или помощь в поиске работы, грантовые программы для постройки или улучшения жилья. Ну и есть пособия, размер которых зависит от разных факторов. Но главное — это состояние здоровья. Тяжелобольные ветераны получают до 3.800 долларов в месяц. Но даже американское Министерство по делам ветеранов не всегда работает эффективно. Один из пациентов программы **The Pathway Home** вспоминал, что он потерял всё и жил в своей машине, тщетно пытаясь получить помощь в системе VA. И если бы не поддержка некоммерческой организации, он вряд ли смог бы выжить. То есть даже в богатых Соединённых Штатах ветераны сталкиваются с подобными проблемами. Что ж говорить о менее развитых странах? А как помогают российским ветеранам недавних войн? Если говорить о ветеранах Чечни и Афганистана, то сегодня они могут претендовать на медицинскую помощь вне очереди, путёвки в санаторий при наличии показаний, бесплатные протезы и костыли, трости и специальную обувь. Для них есть квоты на обучение по программам бакалавриата и специалитета, предусмотрена частичная компенсация аренды и содержания жилья, и ежемесячные выплаты — это 4489 рублей. В 2025 году эти же гарантии получают и ветераны войны в Украине, но у них есть и дополнительные возможности. Помимо текущих выплат после увольнения они могут претендовать на гранты на ведение предпринимательской деятельности или сельского хозяйства до 7 млн рублей. Покалеченные будут получать пенсии по инвалидности до 23.000 рублей. Ещё участникам СВО списывают банковские долги до 10 млн рублей, предоставляют кредитные каникулы и дают многочисленные льготы — от налогов до оплаты ЖКХ. Одно только перечисление всех поблажек и льгот занимает несколько страниц. И, разумеется, все эти послабления за счёт остальных россиян. На их плечи переложат ту нагрузку, которую снимут с ветеранов войны против Украины. Итак, условный антивоенный гражданин будет платить за добровольца, который решил поучаствовать в агрессивной войне. Кроме этого, сейчас в России действует государственный фонд **Защитники Отечества** для участников СВО и их семей. Его председателем назначена аж целая двоюродная племянница Путина, Анна Цивилёва. На сайте указано, что фонд помогает ветеранам оформить и восстановить документы, получить медицинскую и психологическую помощь, паллиативный уход, санаторное лечение и юридическую поддержку. А ещё этот фонд устраивает поездки участников войны по школам, в том числе бывших заключённых, которые теперь рассказывают подросткам, как правильно любить Родину. Большой вопрос, как долго государство сможет и захочет сохранять все эти льготы и привилегии. Сейчас властям важно подчеркнуть, что ветераны СВО в нужде останутся, чтобы не уменьшался поток желающих заключить контракт. Но военные действия остановятся, пройдёт несколько месяцев или лет, и если экономическая ситуация будет плохой, то как много времени понадобится Госдуме, чтобы отменить те или иные льготы? Когда речь заходит о вариантах окончания нынешней войны, важно помнить, что в истории военных конфликтов полный беговой разгром одной из сторон встречается редко. Мирные договоры часто связаны с компромиссами и уступками. Но каким бы ни был итог вторжения в Украину, все мы понимаем, что на уровне пропаганды Кремль выдаст происходящее за победу. > **Мы Украину победим за 2 дня! Что её побеждать? Господи, ну Украина подавила эти огневые точки!** Вот мы рекламную паузу эту обсуждали. Да, самим же гражданам победа может показаться сомнительной. Страну ждут тяжёлые экономические последствия, а изоляция со стороны западных стран вряд ли закончится в один день. Россию наводят и травмированные солдаты, многие из которых будут вашими соседями или даже членами семьи. А сотни тысяч смертей на фронте не только принесли горе, но и углубили демографическую яму. > **Сколько у меня с работы погибло парней? А парней ещё и молодых! Сколько из других частей? И кого неполная мобилизация забрали?** Каким бы ни был результат войны, вряд ли он приведёт к нормализации политического режима. Сохранится необходимость в жёстком контроле за гражданами. Я сомневаюсь, что крепко закрученные гайки быстро начнут двигаться в обратном направлении. И пока режим сохраняется, он будет пытаться использовать окончание войны, которую объявит, конечно же, своей победой, в пропагандистских целях. Власть всячески подчёркивает избранность участников так называемой СВО, их особый статус и привилегированное положение. > **Подлинная настоящая элита — это все, кто служит России, труженики и воины, надёжные, проверенные делом, доказавшие свою преданность России, достойные люди.** Даже суды при рассмотрении наказаний за преступления иногда делают скидку на то, что человек участвовал в боевых действиях. И такие привилегии могут создавать в обществе дополнительное напряжение. Хотя пропаганда изображает всенародную поддержку войны, в реальности ветеранам СВО далеко не всегда рады соотечественники. Вот маленькая, но характерная история из уральского города Невьянска: сын участника войны заявил, что сверстники избили его и дразнили "чмошником СВО". Для власти один из способов сохранить лояльность ветеранов — сделать вид, что теперь они будут иметь доступ к принятию решений на государственном уровне. Но скорее всего это ограничится декоративными мерами и выборочным назначением отдельных близких к власти участников боевых действий на высокие должности. Примерно как недавно полпредом президента в УрФО назначили донбасского полевого командира Артёма Жога. Специально узнал у источников в Екатеринбурге, как он там, имеет ли реальную власть. Говорят: "Да нет, ходит с экскурсиями, перерезает ленточки, фотографируется". А кое-где опыт хождения ветеранов СВО во власть уже обернулся курьёзами и конфликтами. В декабре двадцать четвёртого года развернулась история с тридцатилетним мобилизованным Никитой Гореловым. Тот был призван на фронт и 2 года провёл на войне в качестве снайпера. Во время отпуска Горелов подал документы на конкурс на пост мэра города Сосновка в Кировской области и в итоге был избран местной думой. Работу он начал в октябре, но уже через пару месяцев получил предписание вернуться в своё подразделение в Донбассе. Никита Горелов считает, что таким образом ему хотят закрыть рот, ведь новый мэр активно взялся за работу, создал Telegram-канал, отчитывался перед населением и рассказал об огромных долгах, которые достались новой администрации от предшественников. И видимо, вышестоящему начальству бойкий ветеран не очень понравился. Чтобы реально помочь ветеранам, нужно потратить десятки или сотни миллиардов рублей на социальные программы, на материальную поддержку, медицинскую и психологическую помощь. Будет ли это приоритетом государства после завершения войны? Есть сомнения. Нельзя забывать о том, что семьи многих солдат благодаря войне смогли получить достаточно большие деньги. Сегодня участники войны, будь то мобилизованные, контрактники или добровольцы, получают минимум около 200.000 рублей в месяц, до 3 млн рублей за увечье и ещё миллион после установления инвалидности. А что ждёт их семьи? Ну и вообще этих людей после войны? Где вчерашние солдаты найдут работу за 200.000 рублей, если говорить про регионы? Чем некоторые из них займутся, если не захотят возвращаться в бедность? Сколько из них решит, что с боевым опытом и, возможно, с оружием в руках, можно легко заработать? Здесь возникает очень много рисков. Важно ещё и распределение военных по регионам страны после окончания боевых действий. Официальных данных на эту тему нет, а неофициальные дают предположить, что большинство солдат прибыли из отдалённых регионов России: это Красноярский край, Дагестан, Бурятия, Калмыкия и другие. Во время мобилизации в Москве, Петербурге и других крупных городах призыв проходил гораздо менее интенсивно. Всё это может быть связано с более высоким уровнем жизни, с доступом к информации и к возможностям для уклонения от призыва. К тому же власть не хотела злить жителей больших городов, ведь революции происходят в столицах. Плюс к этому в столичных и экономически развитых регионах проживает значительное число людей, занятых в критически важных отраслях экономики, что служит основанием для отсрочки от мобилизации. Поэтому возвращение ветеранов может усилить неравенство между крупными городами и провинцией. В крупных городах будет сравнительно спокойно, а в тех, куда вернётся больше ветеранов, социальные последствия будут тяжелее. Самое опасное для власти — если ветераны СВО по возвращению с войны потеряют лояльность к руководству страны и начнут требовать большей социальной или политической справедливости, или ставить вопрос об ответственности тех, кто развязал войну и отправил их на неё. Пока это звучит не особо правдоподобно, но сложно представить, куда повернётся общественное мнение в случае экономических трудностей или политического кризиса, например, в случае неожиданной смерти Путина или утраты им дееспособности. Поэтому один из вариантов будущего — то, что власть постарается оставить большую часть участников войны на аннексированных территориях, предложит им там трудоустройство, сохранение пусть не таких баснословных, но приличных доходов, возможность перевести семьи. Так решатся две проблемы: социально и политически опасные ветераны не будут пугать россиян, а на захваченных территориях появятся рабочие руки и люди, которые смогут заниматься восстановлением инфраструктуры. Да и военные силы там наверняка придётся держать немаленькие, ведь угроза возобновления войны будет сохраняться. Впрочем, и при таком сценарии всё равно какое-то количество ветеранов захотят вернуться в родные края. Завершение войны российская пропаганда безусловно постарается представить как победу. В реальности же негативные последствия этой войны, даже если она действительно завершится, будут сказываться ещё долго, может быть, не одно поколение. Дело не только в самих ветеранах, многие из которых будут опасны для соотечественников. В России исковеркана общественная мораль, растоптана капитал, общество расколото. И некоторые скажут, что с точки зрения геополитики Россия стала сильнее, но кто от этого стал счастливее? На сегодня это всё. Друзья, если вам понравилось видео, поставьте ему лайк. Пишите в комментариях, что вы думаете, подписывайтесь на этот канал и помогайте ему подписками на Патреоне, через платный Telegram-канал или другими способами, которые перечислены на сайте kizf.com. Спасибо вам и пока!

Назад

Залогинтесь, что бы оставить свой комментарий