ДЕБАТЫ о науке и сциентизме! Никита Образцов VS Александр Шадов // + таймкоды

ruticker 04.03.2025 15:24:38

Текст распознан YouScriptor с канала Никита Образцов

распознано с видео на ютубе сервисом YouScriptor.com, читайте дальше по ссылке ДЕБАТЫ о науке и сциентизме! Никита Образцов VS Александр Шадов // + таймкоды

**Здравствуйте, дорогие друзья!** Меня зовут Никита Образцов, и я хочу предложить вашему вниманию полную версию моих дебатов с Александром Шадовым. Мы с ним подискутировали о науке и сциентизме. Я отстаивал позицию сциентизма, как видно из замечательной обложки, которую сделали Александр и которую я у него позаимствовал. А он, в свою очередь, по традиции отстаивал позицию антисциентизма. Мне кажется, получилось очень интересно и содержательно. Для того чтобы вы могли перемещаться по дебатам с удобством, я сделал и добавил тайм-коды. Если вы хотите поддержать мой канал и поблагодарить меня за контент, то, пожалуйста, подписывайтесь. Это был очень интересный опыт, у меня никогда ещё не было публичных дебатов, поэтому, пожалуйста, послушайте, оцените и отрефлексируйте в комментариях, как вам вообще зашло или не зашло, и как вам моё выступление на этих дебатах. **Приятного просмотра!** Для начала, для тех, кто, может быть, меня не знает, зрителей нас пока что смотрят... Ну, насколько ты уже смотришь, поэтому всем здравствуйте! Меня зовут Никита Образцов, и я магистр религиоведения СПбГУ. Закончил магистратуру в 2020 году и никогда, кстати, не называл себя учёным. Вот мне иногда пишут в комментариях: "Ты же учёный!" Никогда в жизни себя учёным не называл, потому что мне относительно мало интересно писать статьи, которые потом попадут в какой-нибудь РИНЦ рядом с работами по "заряженной воде" или что-то такое. Поэтому я никогда себя не называл учёным и не ассоциировал себя с наукой. Я люблю науку на расстоянии, скажем так. Мне нравится, когда я готовлю свои ролики, я читаю многочисленные научные статьи и материалы, но в том числе и публицистические статьи. Здесь нет такого, что я просто вот молюсь на науку, что я просыпаюсь с утра, кладу коврик, обращаюсь лицом к, значит, научной Мекке какой-нибудь... Я не знаю, что можно назвать наукой. Ну, не знаю, Гринвич или какая-то темная наука или что-нибудь такое, и начинаю молитву: "О, подай нам, о великий, великая наука, подай нам, значит, про питание на этот трудный день". То есть такого у меня никогда не было. Но феномен аналитики сциентизма, так называемого, я ещё подробно сейчас хочу сказать о том, что можно понимать под сциентизмом. Мне кажется, довольно сомнительным в плане аргументации и в плане того, к чему это ведет, потому что я многократно слышал и от Дока, и вот твой ролик с разбором Дока, и ролик Дока с разбором ролика Дока, и всё остальное. Критика сциентизма, к сожалению, связана с негативным образом научпопа в первую очередь, который создается в интернет-пространстве. Потому что малолетняя ночь поппер, скажем так, малолетние не по возрасту, а по интеллекту, которые рассказывают о том, что наука доказала X, наука доказала Y, есть вот значит чёткий научный консенсус по этому вопросу, поэтому всё здесь закрыто. Вопрос здесь закрыт, дискуссия как... Ну, здесь самый яркий представитель этого направления — это Треш, который давно уже перестал быть даже популяризатором науки и стал просто пропагандистом. Но раньше он, в общем-то, ярче всех высказывал позицию, что если есть научный консенсус, то всё здесь, в общем, не о чем говорить, нужно ставить твердую точку, можно нечего обсуждать. Единственное, можно я попрошу выключить свой микрофон на время спичек, потому что ловят какие-то перевернутые... Я хотел бы высказать своё мнение относительно того, что же следует считать сциентизмом. Точнее, что можно считать сциентизмом. Здесь есть четыре варианта, как критика сциентизма, с моей точки зрения, при этом интересно, какая критика с моей точки зрения не то чтобы неприемлема, но является скорее контрпродуктивной. И в частности, небольшой спойлер: на мой взгляд, Фирамида и его последователи транслируют как раз-таки контрпродуктивную критику сциентизма и науки. С моей точки зрения, это связано с тем, что Фирамида — это просто труд, он очень успешный тролль и очень интересный действительно персонаж. Но люди, которые подхватывают его на полном серьёзе, не учитывают троллинговый характер большинства из того, что он говорит, потому что он писал против метода как ответку своему другу, который чересчур уверовал в науку, и он хотел немного сбить эту смесь. Итак, хотел бы предложить для начала различные варианты определения сциентизма, о которых мы говорим чаще всего. Когда, например, Александр критикует сциентизм или другие граждане критикуются, они говорят, что сциентист — это тот, кто вот буквально просыпается и не то чтобы молится на науку, но считает, что наука безупречна, у неё нет никаких проблем, нет ни фальсификации научных данных, нет сотен тысяч научных статей, которые никто не читает и не проверяет. Ничего этого нет, вот есть некая монолитная наука, которая всё решила, всё узнала и готова к тому, чтобы продолжать свою победную поступь. И не было никаких этических проблем с наукой, в частности, ядерной бомбы. Ничего этого не было, всё всегда было прекрасно и замечательно. Но при этом я лично придерживаюсь другого подхода к пониманию. Вот я, Александр, выслал перед началом табличку как раз-таки одной из статьи, посвященных сциентизму, где есть четыре возможных определения: это слабое, сильное и соответственно узкое и широкое. И они образуют вот такое переплетение из четырёх возможных отделений. Как правило, критика сциентизма в интернете направлена именно на строгие и узкие смыслы сциентизма, когда вот я сейчас перевожу с листа, только естественные науки являются источником знания, рациональных верований и чего-либо другого, или суждений по поводу чего-либо. То есть только естественные науки — это действительно часто встречается. Часто говорят, что вот Александр Панчин — очень известный персонаж, что он как раз является вот таким, который хочет религиозность постигать только через какие-то гены, который хочет мораль постигать только путем естественнонаучного метода и так далее, который отрицает не только философию как дисциплину, но отрицает и социальные науки и говорит, что социальные науки, вот они по сравнению с естественными науками — это просто какая-то плесень. Вот естественные науки — вот эта сила, это мощь. И таких, Александр, на самом деле, позиция чуть сложнее, но есть несколько таких карикатурных персонажей, которые говорят, что только естественные науки всё доказали, всё установили, только они по морали что-то могут высказать. Есть, соответственно, тоже сильный сциентизм в широком смысле, который говорит о том, что науки — это единственный источник знания, суждений, рациональных убеждений и так далее. Здесь понятие науки расширяется, не только естественные науки, а ещё и социальные науки. С этим уже всё гораздо сложнее, потому что социальные науки имеют ряд проблем с верификацией, в частности, с фальсификацией научных исследований. Вот как раз в ролике Дока, который Александр разбирал, там был интересный пример с тремя товарищами, которые отправляли абсолютную галлюмативу уважаемым лицензируемым журналам, потому что чаще всего сторонники в этом строгом смысле говорят, что в лицензируемых журналах написано, как будто это какое-то, знаешь, лицензируемый журнал — это просто сносит ваш путь любой другой аргументации. Мы видели, что в лицензируемых журналах публикуется чушь, ахинея, которая просто фальсифицируется. Поэтому с этим уже сложнее. Вот дальше мы приходим к слабому определению — это правовая табличка, слабая узкая. Есть естественные науки — это лучший источник знания по разным вопросам. И вот я придерживаюсь лично слабого широкого определения сциентизма, и я в принципе подписываюсь под этим тезисом, что научный метод, в принципе, да, наука как таковая... Сейчас мы поговорим ещё о том, что такое научный метод — это лучший источник знаний. Смотри, я не говорю, что наука — это единственный источник знания, что искусство, что религиозный опыт, феноменология — что это всё нужно отбросить и сказать: "Нет, вот только наука, только всё остальное не релевантно". Нет, остальное тоже релевантно. Но, как известно, цитаты есть Черчилля по поводу того, что демократия — это худшая форма правления, хотя это политический режим, исходя из политической теории. Вот примерно то же самое. То есть научный метод — он плохой, он слабый, он местами... Вот у тебя целых 15 пунктов было, где ты нашёл поводы с позиции скептицизма сомневаться в науке. И вот такой, как я, не спорит с тем, что надо сомневаться в науке, надо её критиковать и долбить со всех сторон и говорить, что: "Нет, вот здесь, вот здесь научные институты, они здесь косячат, они здесь слабые, они здесь ущербные местами". Нужно это совершенствовать. Но я считаю, что из всего ассортимента того, что есть в мире для достижения объективной реальности, если мы признаём её существование, если, например, мы не считаем, как Бергли, что треск ветки в лесу будет слышен только если кто-то его услышит, вот в таком случае, если мы признаём существование объективной реальности при наличии определённых предпосылок, научный метод — лучший с точки зрения познания мира. Что здесь имею в виду? Я имею в виду, что под научным методом я имею в первую очередь претензию на объективность познания, попытки исключить субъективный фактор. Они не успешны, не всегда успешны, но когда мы говорим о субъективном факторе, понятно, что в сфере, скажем, художественного познания или в сфере религиозного познания этот фактор зашкаливает. В частности, это логика, которую я не считаю научной дисциплиной именно по этой причине. Фактор личного опыта почему-то учитывается в контексте других людей, почему считается аргументом в пользу чего-то. Наука это отрицает. Научный метод говорит, что личный субъективный опыт не может являться доказательством в строгом научном смысле слова. Опять же, как ты показывал неоднократно, наука не значит истина, это не синонимы, потому что может оказаться, что есть Бог. Да, наука не может этого установить — это другой вопрос. Наука пытается установить то, что она в принципе может установить, то, что в принципе можно доказать, это что в принципе можно опровергнуть. Нельзя доказать или опровергнуть, скажем, определённые вещи, скажем, теории заговора. Они неопровержимы, потому что когда ты приведёшь контраргументы, тебе скажут: "Ну вот рептилоиды хитро всё продумали просто". Или когда любая теория заговора, она просто не опровержима. Поэтому наука констатирует, что это не наука. Она и наука исключает теорию заговора из себя, она её выпивает. То же самое из, скажем, теоретическими верованиями, когда верующий говорит: "Я могу рационально, ну, рационально доказать, что, скажем, Бог существует". То учёные просто скажут: "Нет, извините, как бы я уважаю вашу веру, как я по крайней мере говорю, я обожаю вашу веру, но я не считаю, что рациональные выводы в пользу существования Бога релевантны". Потому что не потому, что нельзя провести эксперимент, а потому, что с точки зрения просто логических формул, если мы исходим из одной реальности, то логическая формула доказательства бытия Бога просто не работает. С этой точки зрения, наука имеет право исключать из себя определённые вещи, такие как, скажем, хронология Фоменко, Носовского или теорию плоской Земли или религиозный опыт как доказательство, как аргумент в споре. Наука как институция общественно имеет право себя это исключать, она это активно делает. Таким образом, я подчеркиваю, что наука с моей точки зрения как вот сциентиста в этом узком и широком понимании — это не единственный источник познания мира. Потому что я люблю познавать мир и, например, через искусство, что невозможно как-то верифицировать вообще. Мне нравится, там, не знаю, я рекомендовал недавно на стриме симфонии Малера. Приказная нога не может сказать, что вот почему симфонию Малера... Ну, правда, есть такие попытки сказать, что вот есть определённые волны теории эстетики и всё остальное, но я не собираюсь это даже фиксировать, мне просто нравится, я так познаю мир. Но при этом наука с точки зрения познания объективной реальности и в той мере, в какой она существует, я уточняю, подчеркиваю, это наилучший способ. Вот что я имею в виду под сциентизмом. И при этом важно понимать, что, опять как-то говорил в одном из роликов, если окажется, что мира нет и вот всё это иллюзия, мы живём в матрице, то всё, чем занимались учёные, это нивелируется, это обесценивается. Они изучали иллюзию, они изучали... Но с другой стороны, если мы признаём объективность реальности, если мы пытаемся говорить на одном языке и не пытаемся ссылаться на, допустим, солипсизм, в этой мере наука является, на мой взгляд, лучшим способом в познании мира. Опять же, главная черта научного метода — это попытка сохранять объективность, и это попытка, скажем, работать с точки зрения воспроизводимости исследований, работать с точки зрения максимальной попытки максимальной рационализации разных вещей, разных подходов, попытка ставить всё под сомнение, в том числе относится к критериям в данном случае научности. Хотя эти критерии тоже очень размыты. Я тоже делал как-то ролик про критику Массимо Пильевича, философа, очень известного, делал такую критику, где говорил, что научный метод как таковой скорее это набор, это набор, скорее, просто принципы функциональности, которые принадлежат не только науке. Но тем не менее, я считаю, что вот с этой точки зрения претензии науки вполне обоснованы, и они обосновываются в первую очередь исходя из практики, потому что то, что удалось создать при помощи науки, скажу, а именно практические ориентированные вещи, которые позволяют просто дольше жить, их невозможно отрицать. Понятно, что здесь есть огромное количество сложностей, и ты, скорее всего, будешь говорить про математику, про то, что математика не выдерживает никаких критериев эмпиричности в данном случае, про которые я не говорю. Возможно, ты скажешь про социальные науки, которые сами по себе представляют ущербными не только сторонникам естественных наук, но и антистентистов. Но я предложил нащупать вот такой подход, возможно, подход, который претендует на какое-то уравновешенность: с одной стороны, который отрицает вот эту безнекритичное восприятие науки, с другой стороны, это огульная критика науки, которая просто выражается в том, что и астрология тоже ок, и Таро отлично, и, скажем, клиническая психология и карты Таро приравниваются, потому что это... И то, это мне вот этот постмодернистский нарратив я категорически отвергаю. Вот что я, то немного, что хотел бы сказать. И если будет что возразить, то с радостью послушаю твои контраргументы. Большое спасибо за предоставленное слово, коллега. **Основ Ной спор может завязаться вообще, когда мы определяем науку.** А вот в этом самом необходимом мере я обычно не знаю, когда критикую кого-то. Да, я обычно выбираю тип необходимым критериям, как минимум критериев фальсифицируемости. Причем не просто фальсифицируемости, а фальсифицируемости натуралистических теорий. Во-первых, фальсифицируемость всегда применяется к теориям, а во-вторых, они должны быть натуралистического характера, потому что в целом это хотя бы увязывает науку в один такой дискурс. У нас есть, не знаю, сначала была физика, то есть натурфилософия, сначала изначально, потом она преобразовалась в научную дисциплину физики. И вот такая вот генеалогия целостная у нас имеется. Она красивая, она целостная, и всё понятно. А если мы сюда начинаем ещё впихивать всякие гуманитарные науки, на мой взгляд, сбивается некоторые вот эту вот генеалогическую составляющую. **Эта генеалогическая составляющая** в чём она заключается? Практически все дисциплины, в кавычках, они вышли из философии, чтобы это ни значило. Философия тоже общий термин, а почти все фундаментальные направления исследования так или иначе вышли из неё, вышли и вышли из очень разных методологических предпосылок, из очень разных людей с очень разными представлениями. И это нас тоже как бы немножко усложняет наши попытки к пониманию того, что такое наука. Плюс ко всему, да, и что с этим соответственно дальше делать. Наука — это лучшая методология. Мне кажется, вот этого проблема данного определения самого главного. Я к нему подводил. Самое главное его проблема, на мой взгляд, заключается в том, что мы просто сейчас смотрим по факту, какие методологии наиболее успешные, и просто вторичным числом называем наукой. А мне не кажется, что это очень хороший метод словообразования, как минимум, да, и определение слова. Вот как-то вот этим всё здесь вот так вот пахнет. Это не очень хорошо, на мой взгляд. Если мы подходим, например, к тому, что естественные науки, вот просто на них зацикливаемся, у них более понятный метод, потому что они, хотя в принципе у социологических наук понятный метод, если брать его отдельно естественнонаучного. Но вот как вот естественнонаучный, вот это не знаю, социологический метод совмещаются, не очень легко понять тоже бывает. А если мы сюда ещё практику какую-то, в общем-то, засунем, и математику туда тоже, и с её методом вообще будет непонятно, что здесь имеется в виду под научным методом, потому что они настолько разными оказываются. **В конечном итоге** да, вот у нас с одной стороны вот эти естественные науки, которые не знаю, они истинные или лучшие, хотя бы не важно, да, истинно или лучше, и с другой стороны науки вообще, которые непонятно что собой представляют, что методологического единства принципиального этого слова науки вообще просто не присутствует. Вообще никакого. Вышли они из разных философских дискурсов, абсолютно с разными предпосылками. Как говорил Вакштайн, например, нам социологам не важно, что мозг вообще существует, вообще не наша тема. У нас тут сами методология, путь биологи к нам, соответственно, не лезут. Нам их исследования, вот как не телистики в нейронауках, они вот не всегда могут быть нужны и могут быть даже в некоторых нет курсах очень даже излишни. А отчасти он прав, потому что их методология может вообще не рассматривать никакую биологию, физиологию. **Ну как их, смотря какого направления социологии.** Здесь тоже можно уточнять бесконечно много, потому что, скорее всего, есть такие виды социологии, которые находят некую преемственность с социальными науками. Но всё-таки, по-моему, самая большая проблема у нас здесь всегда возникает в определении. Я обычно, когда критикую какие-то науки, я критикую, неожиданно сейчас будет самая, да, такая странная, я критику естественно и теоретически науки, которые не редкие содержат в себе принцип фальсифицируемости как таковой. Он мне кажется тоже крайне сомнительным. А с другой стороны, они наибольшей степени претендуют на какую-то объективность. Такой вот необъективности в духе: "Мы прочитали Достоевского, у него там так написано". Да, вот, например, а в объективность это устроено вот так вот в мире. Это очень большая претензия, на мой взгляд, как минимум. Да, претензия либо на истинность, либо на приближение к истинности, либо на то, что мы лучше всего эту истину познаём. Мы молодцы здесь. **Теперь я начну отвечать, так скажем, на предъява.** Потому что вот такой контекст мы немного всё это ввели, и ответ на предъявы будет приблизительно такой: негативный образ научпопа. Да, то есть очень часто люди, которые критикуют, соответственно, сентистов и науку, они это делают из-за негативного образа. Это на самом деле фактически, если посмотреть, это правда, потому что большинство людей, если они как-то и говорят что-то про сентизм, они обычно говорят против научпоперов. Это абсолютная истина. Но я, к сожалению, или к счастью, не из них, потому что моя основная критическая составляющая — это прежде всего критика науки и прежде всего методологии науки как таковой, какой бы она ни была. Причем мы можем все эти четыре определения рассмотреть, мы можем внутри всех этих четырех определений порыться как следует и найти какие-то контраргументы, которые снижают степень нашу уверенности как минимум до уровня сомнения. Я не отрицаю науки, я там не уничтожаю их. Моя цель как бы не является изничтожением научного института. Моя цель в данном случае — привести всё это к состоянию такого умеренного сомнения. Ну, как цель по факту так получается. Именно что принципиально важно раскритиковать не самих научпоперов. Ну, в лучшем случае такие миссионеры, что ли, научные получается. Да, они буквально миссионеры. Это как бы традиция Просвещения, где мы красиво говорим о том, о чем чаще всего представление не имеем. **И даже Конь Панчин, который имеет представление о биологии, тем более о своей области биологии, вынужден говорить ещё о десятках других областей, в которых он имеет куда более худшее представление.** Ну вот, соответственно, такой Ночь Поппера, такая миссионерская звезда, которая так или иначе пытается повысить статус наук. Иногда получается, иногда нет, соответственно, тут уже не будем судить об этом. Относительно того, что Ферабанд тролль, я на самом деле здесь не согласен, потому что Ферабанд, на мой взгляд, есть по крайней мере неплохой базис философии науки, из которого он исходил. То есть это прежде всего Поппер, Ум и Локатос, которые так или иначе пытались определить, что такое наука, давали разные подходы к этому. Ферабанд здесь дал своё определение, мне как раз, кстати, окажется наиболее нелепым. С одной стороны, да, и с другой стороны, ты на него опираешься. Прошу прощения. Ну, по сути, вот эти общие науки, да, общие науки, которые не естественные науки, не конкретные методологии, это плюс-минус уже нас к Ферабанду относят, потому что Поппер и Локатос преимущественно работали с естественными науками. **Слово "сайнс" приблизительно было нужно прежде всего.** Да, то есть Поппер как бы в английском дискурсе обитал, ему нужны были не старец, который там сошел старец, ему нужны были "сайнс". Он разбирался, что такое наука. Ферабанд, который по сути — это, ну, не особо в английском дискурсе получается. Сейчас вообще прогугли, что с ним здесь могу, кстати, ерунду сказать. Я боюсь так. Да, так. Ну что, у нас сегодня без подготовки, сегодня прошу прощения. Да, австрийский философ, безусловно. Я вот боялся там немец, там австрийцы и так далее, так далее, так далее. Немцам свойственно исходить из определения в кавычках науки от слова "виссеншат". Такое слово, которое преимущественно, но оно как раз широкое. Оно сразу широкая, и поэтому у немцев, например, появляется деление на так называемые науки, там, не знаю, естественные, объективные и науки о духе, например. Все это науки под одним словом знаменуется. Это, во-первых, языковая такая вот проблематика, которая Ферабанду позволила создать вот такое вот, так скажем, широкое определение науки. Это историческое предпосылка. Но с другой стороны, он как бы понимал своих, так скажем, предшественников в этом постпозитивизме, и в этом плане он их тоже в какой-то степени критиковал. Мне в принципе нравится то, что действительно широкое определение науки даёт, но мне нравится его плюрализм. Я в принципе разделяю реалистичный подход к познанию как таковой. И основная моя претензия заключается в том, что наука, прежде всего, естественная наука, монополизировала некоторое количество сфер и является в этих сферах абсолютным, собственно, монополистом. И ничто это изменить не может, даже если у нас появится более эффективное, более хорошее, более классное, более интересные методологии, мы этого никогда не распознаем, потому что у нас монополия имеется в определённом, в общем-то, интеллектуальном, ну, можно сказать, рынке. Это негативный критерий. Ферабанд, он тоже в принципе рассуждал о том же, приблизительно. У него также претензия основная была к наукам, а она заключается в том, что у нас в определенных сферах есть монополия. И в данном случае я через этот монополизм и попробую объяснить, что такое сентизм лично для меня и что против него, собственно, я и в данном случае об этом тоже получится. **Давай посмотрим.** Вот у нас есть физика, физики доминируют, научные методы, биология, правильно? Научная методология в данном случае. Пусть это будет такая методология, в рамках которой у нас есть определённая операция составления гипотез. Мы сначала собираем данные, потом составляем гипотезу, после составления гипотезы мы непосредственно создаем теорию, когда эти гипотезы уже поняли. Ну что, это не полная чепуха, мы начинаем создавать теорию. Теория внутри содержит строгие логические правила, в общем-то, своего составления. Там вещи разные аспекты и друг другу не противоречат. И вот через какой-то аспект, который так или иначе коррелирует с практикой или с эмпирическим опытом, мы можем попытаться её опровергнуть. Если она опровергается, соответственно, мы возвращаемся в начало, придумаем новую гипотезу. Если она не опровергается, мы, соответственно, продолжаем её опровергать до бесконечности. Это такой фальсификационизм будет. То есть это менее, ну, то есть это не реализм Карри. Ну, короче, это критически реализм, это не полный реализм, короче, это не то, что всё объективно. Это то, что вот квалификационизм. Так вот, у меня есть определённые сомнения, что эта операция вообще в принципе имеет какой-то профит для познания как таковой. Это во-первых. **Ну и ведут этого я не могу сказать, что она является лучшей.** И следовательно, тут ещё дополнительно можно сказать, что хотелось бы тогда рассмотреть, как бы на работоспособность, да, на соревновательность какие-то другие методологии. Но этого сделать, к сожалению, не получается, потому что у нас, собственно, монополия. У нас есть долговременная традиция, которая на протяжении уже нескольких сот лет, ну, плюс-минус, так или иначе заняла целую дисциплину, одну дисциплину, так называемую, как бы была она раньше натурфилософия, которая раньше была плюралистичной, а сейчас уже нет. Да, вот, причем заняла, на мой взгляд, не окончательно, честно, то есть не в контексте большой конкуренции, когда несколько больших каких-нибудь там исследовательских программ с разными методологиями друг с другом конкурировали. Одна себя показала лучше. Нет, так просто исторически получилось, что вот конкретно одна методология вырвалась вперёд, потому что другие методологии плюс-минус были уничтожены в античности. **Позже они чуть-чуть пытались возродиться, но никто же ничего особо не получилось.** То есть никакой конкретной конкуренции здесь не наблюдалось. У нас так получилось, что внутри научных институтов, университетов, которые, собственно, были развиты в том числе христианством, появилась определённое сообщество людей, которые увлекались и одновременно и рационалистическими, эмпирическими практиками. Это ещё с Роджербекона началось, а потом уже Фрэнсис Бэкон тоже там подработал, ну и с другими философами в общем-то сформулировали огромное количество вещей, из которых потом мы выросли на очень метод. **В этом плане у нас не было противоборства многих тенденций.** У нас получилось так, что у нас просто ввиду того, что христианство за доминировало в религиозном плане в позднее античности, соответственно, ну и потом доминировало всё Средневековье, вся конкурентная площадка была полностью разрушена абсолютно. А само христианство, оно не особо предлагало натурфилософских программ серьёзных. И поэтому, когда наука появилась, у неё не было конкурентов особого. У меня не было большой конкуренции. То есть в этом плане мы не убедимся в том, что наука является лучшей методологией. У нас в принципе оснований на это нет. Это как сказать, что вот у нас в беге участвовал буквально там один бегун, и мы говорим, что это лучший бегун из всех в мире, допустим, внезапно. Но мы не знаем, лучше убегу на всех, что он один участвовал в забеге. С наукой приблизительно также и получилось. **Ну ладно, не так.** Участвовала наука несколько инвалидов, так скажем. Да, инвалиды проиграли, но, собственно, больших конкурентных каких-то систем в общем-то организовано в тот момент не было. И поэтому у нас вообще нет никаких оснований считать науку лучшими методологиями. **Ну вот естественно науку в данном случае, вот верхний тезис берём, верхний правый.** Ну и соответственно науку вообще, потому что, во-первых, не знаем, что такое наука и как измерять эффективность её в такой вот широком обозрении. И если мы под наукой вот этой широкой понимаем все академические дисциплины, ну, допустим, все академические дисциплины, то что вот у этих наук в широком смысле нет единого металлологии, значит, наверное, через какие-то другие параметры будем их подтверждать. Так вот, если мы вот эти вот штуки называем науками, что мы туда можем и астрологию, допустим, запихнуть? Ну, то есть смотри, если ВУЗы войдут астрология по широкому определению науки, которые, допустим, у нас будет в данном случае, допустим, не знаю, ты можешь другое определение дать. Ну, допустим, оно будет коррелировать с академической деятельностью. Вот у нас теология недавно вошла уже, да, вот академическая дисциплина, что наука получается, что там тексты разбирают, разбирают Библию, читают, читают ссылки, делают диссертации, пишут, соответственно, да, на внутренние опыт опирается. Но это вот такая вот уникальная методология данной науки, пусть будет. У разных вот таких дисциплин есть разные методологии. Ну, мы так и астрологию туда засунем, и тарологию туда тоже засунем. Это широкое определение науки, потому что оно может быть слишком широким. И вот через вот эту вот огромную дыру пройдёт слишком много разных дисциплин. **А вот через игольное ушко какой-нибудь более строгой методологии типа естественных наук уже пройдёт значительно меньше дисциплин.** Но как-то вот так вот у нас здесь очень много проблем возникает на этом уровне. Да, так и вот главный, поэтому у меня вопрос всегда возникает: а с чего мы вообще взяли, что наука — лучший метод? Что у нас в принципе, кроме успеха самой науки, нету никаких аргументов в пользу этого? Да, наука успешна, наука показала, что она может создавать большое количество дискурсов в обоих определениях, в широком русском. То есть естественные науки могут создавать большое количество дискурсов, и, собственно, науки вообще, но науки вообще не просто по факту их создают, потому что просто самый успешный дисперс. В итоге оказавшиеся, видимо, академические. А вот и здесь у нас просто нам явно нужен был тайм-контроль, потому что это ровно в два раза говоришь дольше, чем говорил. Ладно, в целом, да, вопросы я задам. **Почему наука лучше? Непонятно.** Так, та-та-та, если мы имеем в виду непонятно, так же. Почему ты считаешь? Да, поэтому я на все отвечу. Единственное, у меня сейчас будет один уточняющий вопрос. Я бы попросил тебя на него ответить более-менее кратко. А вот ты сказал, ты сказал, что наука установила монополию на методологию. И вот ты сказал такую фразу, я прямо записал, что если вот, если вот будет предложен какой-то интересный метод или какой-то интересный подход, и вот он будет, значит, посягать на эту монополию, то наука его вытеснит, выпихнет и так далее. И потом ты в этом же контексте спрашиваешь, науку считать лучшими методологиями. Вот у меня вопрос. Ты можешь просто привести любой пример или просто объяснить хотя бы, какой вот такой интересный метод может быть предложен, который бы наука отстегнула и сказала: "Нет, это вот значит, это какая-то чушь"? Вот это посягает на нашу монополию, чтобы он не был при этом сопряжён с, ну, скажем, да, с какой-то астрологической тематикой или с какими-то методами типа Фоменко, Носовского. Вот какой-нибудь такой интересный метод, который был бы от наукой, и в итоге наука всё равно к нему бы не пришла, если он действительно имеет себе какой-то рациональный корень. Вот можешь какой-нибудь пример привести? **Что это звучит как абстракция?** Давай чистый эмпиризм просто возьмём. Вот просто берём эмпиризм без математики, без теории, объясняем, как оно в мире всё устроено. Ну, то есть они апеллируют каким-то более общим конструкциям. То, что все эти общие конструкции, если мы опять же с номиналистического подхода зайдём, ну, там номинализм, наверное, знаешь, что религия. Ну, ты должен знать, что такое споры об универсальных между средневековыми с наукой. Здесь больше похоже на такой, что ли, умеренный универсализм в том плане, что он даёт общее понятие и рассчитывает, что эти общие понятия приведут к какому-то объективному знанию. Номиналисты здесь бы уже сказали немножко иначе, а просто потому, что все эти общие понятия — это просто, ну, конструкция у нас в голове, понимаешь, в чём дело? Да, а соответственно, ну вот к какому-нибудь чистому эмпиризму, который опирается на номинализм, наука бы, наверное, в данном случае не дала бы никакого прохода. Но просто, ну, ты представь себе, приходит человек и говорит: "А давайте перестанем строить абстрактные теории, которые описывают что-то в нашей голове, какие-то там законы, какой-то там естественный отбор, который не потрогать, не увидеть, не пощупать, просто какой-то механизм, который мы для себя очертили словесно". Да, вот который просто пытается описать работу, работоспособность огромного количества разных вот отдельных существ. Соответственно, может быть, мы просто без этого боятся. Учёные скажут: "Да нет, мы без этого не будем обходиться, уходите отсюда". Мы вам даже степени дадим защитить. По сути, то есть, как вообще работу будете теоретическую писать, если у вас теории здесь не соответствуют? **На уровне составления научных работ человек не пройдёт.** Тот буквально. Ты просто приходишь, ты говоришь: "У меня такая-то методология", и тебе единственный путь, куда идти, на философский факультет после этого. По большей части. А философский факультет, я бы здесь не сказал, что он такой научный. Ну да, если мы науку в широком смысле понимаем, наверное, может быть, на философском факультете быть каким-нибудь фриком, там, где-нибудь среди куча других фриков и не только фриков, но среди философских внутри факультетов есть как бы и такие люди. **Ну, место среди фриков.** Вот в такой широкой науке найдется, естественно, науки уже не найдется. И, к словам, соответственно, такого вот человека, который предложит альтернативную методологию, даже достаточно не мифологическую, да, оторванного от всякой мистики, ну, ему просто скажут: "До свидания", скорее всего. **Таких методологий может быть много.** Эмпиризмов разных может быть много, разных. Я с тобой, извини, просто один из самых известных историков современности, который признан в академическом сообществе, вот это всё. Кстати, у меня очень критическое отношение к академическому сообществу, потому что там в чате писал правильно человек, что в ряде американских ВУЗов придают, передают, преподают креационизм. Хорошая оговорка. У меня, кстати, про это был ролик про то, как судом, то как американским судом рассматривался вопрос о научности концепции разумного дизайна, вот где я там просто выдал базу с энтизма, что называется, где, в общем, заглавие уже кри следующее: "Разумный дизайн и наука". Вот с моей точки зрения это не наука, это не, ну, то есть, вот если ты говоришь о каких-то альтернативных бегунах, которые вот, значит, инвалиды, которые стартовали. **Один из таких бегунов — это разумный дизайн, концепция, согласно которой мир мог быть создан таким образом только разумным создателем, иначе никак не мог появиться, зародиться и так далее.** Да, наука его выпихнула, но не безосновательно, с моей точки зрения. Смотри, так вот, академический, возвращаясь к контрпримеру, ты говоришь о чистом эмпиризме. Вот с моей точки зрения один из самых известных историков современности, которые общий бизнес — это Карла Гинсбург, который занимается ничем иным, как чистым империзмом. Он берёт конкретный случай, конкретного товарища, который исповедовал еретическую теорию сыр и черви, книга называется, и просто описывает его жизнь. И это направление получило название микроистория. Я даже неестественные науки берут сейчас науку социальных документами в контексте естественно сами могут это смотреть. Просто тут опять, тут проблем просто будет заключаться в том, что смотри, естественные науки, они как бы, они более монолитны в этом плане. Ну, по крайней мере, так выглядит, что они более монолитны, а гуманитарные, допустим, науки, там уже действительно разные методологии могут присутствовать. **И скорее всего направление религиоведения тоже много направлений.** Социологии много, чем моложе, кстати, дисциплины, тем в принципе может быть больше разных направлений, но тем более они позже возникли. И, соответственно, да, вот я хотел бы как раз на этом остановиться и, возможно, возразить. Потому что ты говорил, дело в том, что у меня здесь к этому отношение другое. Я считаю, что наука, она, ну, опять же, да, что такое наука? Я ещё сейчас перейду к этому вопросу. Наука не с институциональной точки зрения, потому что институциональная наука современная, к сожалению, для меня включает себя, например, такие направления, как дженнер стадий, скажем, да, которые, ну, не проходят какие-то базовые просто критерии научности. **Например, потому что они исходят из каких-то сомнительных предпосылок, они сходят, они крайне идеологизированные, что в принципе противоречит тому, что есть наука.** Наука не может быть идеологизирована, если мы предлагаем определение ноги. Опять же, да, если мы закопаемся в философию науки, можно найти всякие разные определения, но пока мере то, что отстаиваю лично я, и, кстати, вот то решение, которое было принято вот судьей Джонсон в том деле Kids Miller против школьного округа, мне оно кажется наиболее адекватным отображением того, что можно считать адекватным, скажем, адекватным с точки зрения науки. При этом вот разумный дизайн был выписан из науки. Так вот, по поводу альтернатив, которые были предложены, с моей точки зрения, наука выступает как губка. Если что-то, по крайней мере, та наука здорового человека, которую как бы за которую я топлю, это не значит, что наука вот реальная, как она есть. Вот как говорил, значит, товарищ Сергеев, известный философ, наука — это то, чем занимается учёные. Я топлю за вот такое более, ну, что ли, более реалистично, наверное, подход к науке, что есть определённые всё-таки критерии, по которым можно разграничить. В частности, наука должна предложить натуралистическое мировоззрение. Наука не может опираться на мистическое объяснение, если оно не сопряжено с достаточным количеством доказательств. Есть знаменитая цитата там Карла Сагана: "Экстраординарное утверждение требует экстраординарных доказательств". Если путем проверяемого, повторяемого эксперимента будет установлено X, да, что работает астрология, что работает лозоходство, что работает ещё что-то, это будет прекрасно корпорировано в науку. Если таким же образом, опять же, будет установлено бытие Божие, допустим, или деятельность молитвы. Вот были же научные эксперименты, которые предполагали выяснение, насколько действенно молитва. То тогда наука успешно возьмёт и просто это к себе заберёт. Это интропорт. Мы это многократно наблюдали в истории. Я, Александр, хотел бы тоже здесь в свою немножко на своих дуде поиграть, что называется, сказать о религии. Вот есть подход, к которому ты тоже неоднократно в своих роликах говорил, а подход феноменологический. Этот феноменологический подход возник не из пустоты. Это на самом деле, Александр, я тебя попрошу опять отключить микрофон, то опять ловится какие-то шумы, по крайней мере. Да, спасибо большое. А так вот, существовала на протяжении многих тысяч лет теология, которая опиралась на личный опыт человека, на опыт веры, на священный текст и всё остальное. Она существовала задолго до появления вот этого вот религиоведения, которое на самом деле как раз таки и... Если говорить о вот этом делении на "науку" и "стадии", то это скорее, это, но при этом я всё-таки, возможно, излишне патриотичен по отношению к своей дисциплине. Я не считаю, что она стоит в одном ряду с дженер. Так вот, только в 19 веке Макс Мюллер, кстати, выдающийся лингвист, который, значит, работал с санскритом, пришёл к выводу о том, что нужно религии сравнивать. И так родилось сравнительное религиоведение. Ему принадлежит знаменитая цитата: "Если ты знаешь одну религию, ты не знаешь ни одной религии". На самом деле, и с тех пор началось, стало развиваться. Изначально оно было сугубо позитивистским, оно было таким, знаешь, как по контуру, всё про православленко, по конту, что вот это всё наука, это всё не наука и так далее. Но впоследствии уже в двадцатом веке стал развиваться феноменологическая религия. Что это такое? Это подход, согласно которому мы должны учитывать в первую очередь не внешние атрибуты. Так вот, казалось бы, православной науке должны учитываться только внешние атрибуты, подводить под это всё теоретическую базу и всё. Если мы исходим из того, что ты что-то говоришь, что наука что-то там узурпировала, всех выпихивает, нет, что произошло? Вот этот теологический подход личного опыта был взят и апроприирован религиями. В итоге сегодняшние работы очень влиятельны в области религиоведения исходят из в том числе личного опыта. Они учитывают личный опыт, они работают с личным опытом, они отказываются от выяснения природы происхождения религии, например, вопреки опять же тому, о чём ты говоришь. **Наука и её методология** Наука — это не просто набор фактов, это система, которая стремится объяснить мир вокруг нас. Она основывается на ряде предположений, которые, хотя и не всегда могут быть доказаны, служат основой для дальнейших исследований. Одним из таких предположений является то, что мир функционирует по единым законам, которые действуют везде и всегда. Это убеждение позволяет учёным делать предсказания и проверять их на практике. **Феномен личного опыта** Когда мы говорим о личном опыте, важно понимать, что он не всегда может быть универсальным. Например, если кто-то считает, что священное дерево обладает особыми свойствами, это не делает его утверждение научным. Наука стремится к объективности и проверяемости, и личный опыт, хотя и важен, не всегда может быть использован в научных исследованиях. Мы можем фиксировать такие феномены, но не можем их обосновать с точки зрения науки. **Критика научного метода** Научный метод, как ты правильно заметил, не является идеальным. Он подвержен ошибкам, и учёные могут допускать ошибки в своих исследованиях. Однако наличие механизма сомнения и самоочищения позволяет науке развиваться и улучшаться. Например, если статья в научном журнале оказывается недостоверной, она может быть отозвана, и это свидетельствует о том, что наука способна к самокритике. **Астрология и научные теории** Что касается астрологии, то её можно опровергнуть с помощью научных методов. Многочисленные исследования показали, что астрологические прогнозы не имеют научной основы и не могут быть подтверждены. Это делает астрологию не научной теорией, а скорее верой или убеждением, которое не поддаётся проверке. **Итог** Наука, несмотря на свои недостатки, остаётся одним из лучших способов познания мира. Она постоянно развивается, впитывает новые идеи и методы, и её основная цель — стремление к объективности и истине. Важно помнить, что наука не отвергает личный опыт, но требует его проверки и обоснования. **Научный метод и его ограничения** Научный метод, безусловно, имеет свои ограничения. Мы исследуем мир всего лишь 200 лет, что является ничтожным сроком по сравнению с миллиардами лет существования Вселенной. Это вызывает сомнения в том, что мы можем утверждать, что мир функционирует по одним и тем же законам в любое время и в любом месте. Мы не видели всю Вселенную и не можем охватить всё время, поэтому наши выводы могут быть неполными. **Симуляция и иллюзия** Также стоит учитывать возможность, что мы можем находиться в симуляции. Если это так, то все наши достижения науки могут оказаться иллюзией. Даже если мы исследуем законы симуляции, это не гарантирует, что они соответствуют реальности. Наука делает допущения, которые не всегда обоснованы, и если эти допущения окажутся неверными, то теории потеряют свою достоверность. **Объективность и измеримость** Научные убеждения, такие как то, что мир принципиально измерим, также могут быть проблематичными. Мы можем не обнаружить некоторые объекты, которые влияют на нас, например, тёмную материю. Это ставит под сомнение саму идею о том, что наука может претендовать на объективность. Научные теории зависят от аксиом, которые не всегда могут быть доказаны. **Плюрализм в науке** В отличие от естественных наук, гуманитарные науки, такие как религиоведение и социология, часто имеют множество подходов и школ. Это создает конкуренцию и позволяет развиваться различным точкам зрения. В естественных науках, напротив, существует меньше школ и подходов, что может ограничивать их развитие. **Критика научных теорий** Научные теории часто строятся на неполной индукции, что приводит к вероятностным выводам. Например, наблюдая только белых лебедей, мы можем ошибочно заключить, что все лебеди белые. Это подчеркивает, что наука не всегда может предоставить окончательные ответы. **Заключение** Наука, несмотря на свои достижения, основывается на аксиомах и неполной индукции, что ставит под сомнение её объективность и универсальность. Важно учитывать, что различные дисциплины могут иметь свои собственные подходы и методы, и плюрализм в науке может быть полезен для более глубокого понимания мира. **Научный метод и его ограничения** Научный метод, как ты правильно заметил, имеет свои ограничения. Мы исследуем мир всего лишь 200 лет, что является ничтожным сроком по сравнению с миллиардами лет существования Вселенной. Это вызывает сомнения в том, что мы можем утверждать, что мир функционирует по одним и тем же законам в любое время и в любом месте. Мы не видели всю Вселенную и не можем охватить всё время, поэтому наши выводы могут быть неполными. **Симуляция и иллюзия** Также стоит учитывать возможность, что мы можем находиться в симуляции. Если это так, то все наши достижения науки могут оказаться иллюзией. Даже если мы исследуем законы симуляции, это не гарантирует, что они соответствуют реальности. Наука делает допущения, которые не всегда обоснованы, и если эти допущения окажутся неверными, то теории потеряют свою достоверность. **Объективность и измеримость** Научные убеждения, такие как то, что мир принципиально измерим, также могут быть проблематичными. Мы можем не обнаружить некоторые объекты, которые влияют на нас, например, тёмную материю. Это ставит под сомнение саму идею о том, что наука может претендовать на объективность. Научные теории зависят от аксиом, которые не всегда могут быть доказаны. **Плюрализм в науке** В отличие от естественных наук, гуманитарные науки, такие как религиоведение и социология, часто имеют множество подходов и школ. Это создает конкуренцию и позволяет развиваться различным точкам зрения. В естественных науках, напротив, существует меньше школ и подходов, что может ограничивать их развитие. **Критика научных теорий** Научные теории часто строятся на неполной индукции, что приводит к вероятностным выводам. Например, наблюдая только белых лебедей, мы можем ошибочно заключить, что все лебеди белые. Это подчеркивает, что наука не всегда может предоставить окончательные ответы. **Заключение** Наука, несмотря на свои достижения, основывается на аксиомах и неполной индукции, что ставит под сомнение её объективность и универсальность. Важно учитывать, что различные дисциплины могут иметь свои собственные подходы и методы, и плюрализм в науке может быть полезен для более глубокого понимания мира. **Британский учёный** высказал гипотезу о том, что если мы хотим повысить количество овощей, потребляемых школьниками, то мы должны расставлять подносы в столовой определённым образом. Это было проверено на множестве школ, где сначала овощи расставляли в определённой последовательности, а потом пиццу, сосиски и прочую вредную еду. В результате оказалось, что потребление овощей на десятки процентов возросло при определённом выставлении овощей. Ты говоришь, что это не только в науке. Я не утверждаю, что это только в науке, но это характерная особенность науки — необходимость проверяемости. Если этого нет в дискурсе, то это не научный дискурс. Если бы Тайлер написал книгу, в которой предложил бы провести массовый молебен за потребление овощей школьниками или помедитировать, это тоже можно было бы проверить и установить, что это неэффективно. Вот о чём я говорю, когда говорю об эффективности — это проверяемые вещи. На практическом уровне наука без альтернатив, с моей точки зрения, на конкретных примерах. Я готов это демонстрировать, например, на вопросах поведенческой экономики. Это было проверено многократно. Более того, человек получил Нобелевскую премию по экономике. Это не гарантирует его от критики, потому что его методы подвергались критике. Наука — это постоянное вытеснение и критика. Ещё один практический пример: в аэропорту Скипхол в Амстердаме захотели увеличить процент попадания в писсуар. Как они это сделали? Они нарисовали на каждом писсуаре маленькую мошку. После этого посчитали процент до и после на репрезентативной выборке. Оказалось, что на десятки процентов увеличился процент попадания, потому что люди пытались сбить нарисованную точку. Это работает, и я не вижу оснований, почему мы не можем объединить это под зонтиком науки и сказать, что это наука. Если мы можем эффективнее объяснить, скажем, те или иные тропы или образы в романе, почему бы нам не использовать для этого методы, которые можно типировать как научные? Я не понимаю, зачем умножать сущности и говорить, что это не только наука. Гораздо проще жить и работать, понимая, что есть определённые критерии, которые, хотя и несовершенны, можно определить как критерии научности. Если человек пишет в статье, что существует системное угнетение и поэтому он чувствует себя угнетённым, это абстрактное теоретизирование. Почему бы нам не выписать это из науки? Несмотря на то что это есть в научных институтах, я критикую научные институты, но утверждаю, что именно те рабочие схемы доказывания — это то, что стоит называть наукой. Можно заменить это на слово "рациональность", но тогда начнётся: "Почему рациональность?" И так далее. Мы себя чувствуем неплохо и без рациональности. На мой взгляд, то, что транслирует Александр, имеет здравые места, но это довольно вредные нападки на большой нарратив. Я не понимаю, зачем брать большой нарратив, если он неплохо работает, и расщеплять его, говоря, что он не работает. **Критерии научности** Я пытаюсь показать, что нам принципиально важно отыскать какие-то важные принципы, по которым мы можем выделить науку. Я использую строгий критерий фальсифицируемости, который пропускает через себя маленькое количество явлений. Он достаточно строгий и красивый, но через него не проходит 95% того, что мы называем науками. Если мы формируем другие критерии, хотелось бы, чтобы они работали с такой же точностью, как фальсифицируемость. Например, если мы возьмём филологию, то там много текстов, которые не являются научными. Я не отрицаю, что в академическом дискурсе есть много всего, но это не делает их наукой. **Дедуктивный и индуктивный подходы** Я считаю, что мы нащупали ключевое противоречие. Ты пытаешься запихнуть разные явления в один котёл под названием "наука", и это неудачная идея. Ключевой момент — это возможность выделить критерий академичности, но он не всегда работает, потому что в академии много чего нет. Я сторонник того, чтобы задать определённые критерии и сказать, что вот этот критерий будет работать. Например, критерий проверяемости. Если мы видим науку, которая претендует на то, чтобы быть научной, мы должны оценивать её аргументацию и методологию. Если это личный опыт или вера, то это не наука. Наука строится вокруг уточнения и постоянных дополнений. Если эксперимент покажет свою эффективность, это будет триумф науки. Если он не работает в одном месте, но работает в другом, мы должны это учесть. Наука — это живой процесс, который никогда не заканчивается. **Заключение** Я сторонник того, чтобы не отказываться от больших нарративов, потому что это может привести к плохим последствиям. Мы должны развивать нарратив, а не отказываться от него. Я готов впустить в науку разные подходы, если они будут отвечать определённым критериям. **Механизм** Хорошо, можно, соответственно, во-первых, я вообще не понимаю, о каком наративе в России идёт речь. Потому что я не вижу никакого единого научного тела. Есть естественнонаучный нарратив, здесь я в принципе соглашусь. Я даже не соглашусь с тем, что есть какой-то единый религиоведческий нарратив. Там, скорее всего, у вас много разных школ, каждая школа предлагает свой нарратив. Социология точно разная. На Россию в социологии есть такие разновидности социологии, которые буквально чуть ли не критикуют, ну, по крайней мере, естественную науку. Социология знания имеет такие отрасли, которые, в общем-то, приходят в лаборатории, люди объясняют заключённым, что они на самом деле делают с точки зрения социологии, что на самом деле всё, что у них там происходит, допустим, с точки зрения одной из школ — это социальные конструкты. Например, как всё это может быть частью одного нарратива? Потому что если мы всё это воспримем как один большой единый пучок, это получается нарратив, в котором есть радикальные непримиримые противоречия, логические буквально непримиримые радикальные противоречия. И, к счастью или к несчастью, всё, что мы считаем вот этой самой наукой, она внутренне противоречива может оказаться. Или, например, да, вот у нас есть с одной стороны какие-нибудь прекрасные исследователи, биологи, какие-то прекрасные исследователи физики, а есть психологи или нейропсихологи, которые рассказывают, допустим, про когнитивные ошибки. А люди внутри физики и, собственно, биологии исследовали на протяжении огромного времени, даже не подозревая ничего, брать когнитивные ошибки или подозревая, но очень смутно. Допустим, интересно, сколько же когнитивных ошибок тогда накопилось в этих науках? Тоже на самом деле непонятно. И весь этот нарратив, он как-то вместе не складывается. Это какой-то разломанный конструктор Лего, где детали друг друга уже даже в принципе не подходят. Это довольно странно. Мы можем выделить внутри академической структуры, безусловно, огромное количество разных нарративов, но одного большого я вообще не вижу в принципе. Я не вижу ничего общего между ними. И сейчас по поводу нашей общей методологии, нашей общей, наши разные методологии. Твоя и моя методология в данном случае я бы охарактеризовал свою методологию как скорее научную методологию, неожиданно. Да, кто бы мог подумать. Соответственно, я выдвигаю какую-то общую гипотезу из имеющегося у меня опыта, данных, навыков. Ну, то есть в данном случае не гипотезу и даже не теорию, лучше сказать, какое-то общее определение, которое должно включать в себя те или иные характеристики, а потом анализирую его и неожиданно фальсифицирую. То есть то, что я делаю, в принципе, похоже на такую стандартную научную схему, не столько на Аристотеля, сколько на самом деле уже действительно на каких-то учёных. Потому что для меня здесь критерием является всё-таки такая своеобразная фальсификация. Да, я критикую квалификационистов с помощью фальсификации, критикую науку с помощью того метода, который является довольно расторженным. Интересно, но в этом как бы в основном фишка. Никита, вот наоборот, мне кажется, у него есть такой параметр, да, что он пытается определить науку обратным числом. Просто что хорошо, что мне показалось хорошим, то и наука. Например, и это мне кажется очень субъективный критерий определения. Он очень спекулятивен, во-первых. Вот мне кажется, что это наука. Вот, допустим, Никита и какое научное сообщество, вот это вот ужасное, о котором мы говорили, внезапно захочет выкинуть, ну, допустим, физику и спектр наук. Да, допустим, вот у них мнение так совпало, что им сегодня уже физика не нравится, не работает, допустим, физика им покажется неожиданно. И что тогда с этим делать? Сегодня Никите так кажется и некоторому научному сообществу. Потом вот так как-то вот кажется. Мы обратно числом критериев по, в общем-то, нашему мнению относительно того, что мы считаем конкретно хорошим. Ещё слово "хорошим", "эффективным" — такие слова довольно оценочные, непонятно, что конкретно под ними подразумевается. Я вот хотел бы нащупать конкретный более-менее критерий. Опять же, когда мы говорим об этом, ты говоришь, что я наоборот абстракции. А я наоборот, я задаю конкретный критерий простой, да, из которого мы пытаемся всё вывести. В этом случае не работает, пробуем другой способ. В этом случае не работает. Я не просто так перечислял разные подходы к науке, то есть объективизм, критический реализм, фальсификационизм, инструментализм, ну и вот этого тоже социальные такие подходы и ещё много, ещё много других. Соответственно, можешь вопрос? Можешь, пожалуйста, привести пример, пример подхода или факт или элементы, которые бы очень хорошо эффективно работали, но не были бы восприняты наукой? Вот если такой пример вообще. Что значит "не восприняты наукой"? В принципе, вообще, что значит? Ты же меня критикуешь за то, что я говорю, что всё, что работает, то и наука. Ты меня за это критикуешь. А вот есть пример того, что работает реально и что осталось вне науки, потому что наука вот такая догматичная и так далее. Ну, например, учёные не занимаются духовными практиками самостоятельно. Опять же, тут ещё понять, чем основная проблема. Они занимаются ими как предметом исследования. Это разное. То есть одно дело, когда ты медитируешь, другое дело, когда ты исследуешь. Многим бы людям даже не пришло бы в голову исследовать научной практике, исходя из тех или иных дискурсов, потому что они для практика самоочевидны оказываются. И практические результаты, которые их следует, они тоже самоочевидны. В данном случае оказывается, вот вообще, вообще, вообще наука прекрасно занимается. Ну, в смысле, есть целые исследования, когда как раз в религиоведение. Я могу тебе потом покидать ссылочки, да, когда человек проходил, то есть он погружался конкретно в религиозную традицию, совершал практики и не для того, чтобы даже выяснить. Ну, то есть понятно, что самопознание какое-то — это не предмет науки, а именно вот духовное самопознание, духовный рост — это скорее предмет религии. То есть я бы здесь это разграничивал. У меня просто здесь пример. Я могу тебе пример, как спекулируешь, но это точно не является общим местом для учёных. Это точно не входит в такое, скажем, научный канал. Конечно, отдельных исследователей, которые чего угодно делают. И гомеопатию, кстати, развивают. Мы можем подобрать. То есть если захочу накидать негативных примеров, я тоже, наверное, зайду сейчас на elibrary и пропишу статьи о пользе гомеопатии, астрологии и так далее, так далее, так далее. Вот тебе учёные, вот те кандидаты наук, вот те там PHD, которые интересуются вот этими вещами, и это тоже наука, скажу я. Это тоже эффективно, наверное, раз уж эти учёные используют. Вот я тоже могу такими способами очень аргументировать, но не круто. Ты опять пытаешься аргументировать при помощи социального аспекта науки. Я тебе говорю о сущности, о гносеологии. Работает оно, оно объективно, оно хорошо работает. Ну, например, метод с мухой — вот он работает, но его берут и говорят: "Нет, это вот куда-то к себе, это не наука". То есть ты просто критикуешь мой подход, да, когда я пытаюсь науку как бы привязать к эффективности. Да, из носиологической эффективности. То есть я могу тебе привести такой пример. Что такое эффективность? Я не понимаю, что значит "работает". Для меня это тоже какие-то оценочные понятия. Вот тебе кажется, что работает, кому-то кажется, что не работает. В принципе, это не... Подожди, подожди. Вот ещё раз, ещё раз. Работает ли метод с помещением мухи для снижения числа, как это, попадания мимо писсуара? Работает, потому что это было подтверждено многократно. Если выяснится, что это вдруг как-то было криво сделано и найдётся контрподтверждение, то это будет как бы включено в дискуссии. Многие вещи работают, это абсолютно. Я не сторонник того, чтобы субъективизировать это всё. Это есть абсолютно методы. Препарат работает или не работает? Ну, работает, работает. Во-первых, самая основная проблема заключается в том, что я не считаю работоспособность препарата, но она не имеет никакого отношения к нам, на мой взгляд. Это просто практика, это просто феномен. Мы выискиваем закономерности, для этого не нужна никакая наука, не нужна никакая теория даже для этого. Мы смотрим на корреляции внутри нашего феноменального мира. Всё как бы, мы просто можем это делать и делали это на протяжении огромного количества веков и без науки, просто более примитивно. Ну, не потому что науки не было, а потому что у нас не было таких больших институтов, огромных, где куча народа этими методами так или иначе пользовалась и финансирование не было у исследователей практически. Соответственно, то есть народу было меньше. Подожди, ты правда не видишь разницу между обыденным познанием, скажем, первобытных людей, которые выясняли, сколько соли там, значит, как потереть солью мясо, чтобы оно там не сдохло, и институционализированным способом изучения, который ставится реально на поток и где система контроля исследований? То есть смотри, в чём проблема. Да, ты называешь буквально наукой научным методом штуку, которая просто сложно проверяет практику. Всё в данном случае, например, медицинские препараты. Например, я не знаю, какие-то другие вещи. При том, что мы, ну, я, например, раньше обозначил, что под наукой я преимущественно понимаю определённый метод составления теории, причём прежде всего внутри естественных наук. Да, это, соответственно, мы берём, мы за определённого, у нас есть определённый пул, соответственно, наших научных фактов, и из этого пула научных фактов мы так или иначе создаём гипотезу, которая так или иначе, собственно, к этому пулу относится, ему не противоречит. Потом создаём теорию, которая внутренне не противоречивая. И один элемент отрицания, который, ну, один элемент фальсифицируемости, да, если что-то квалифицируется, то вся теория кажется. Вот такого никогда не бывает, конечно, ну, неважно, короче. Но она должна, короче, развалиться, должны быть фальсификаторы, короче, какие-то, да, и потом фальсифицируем. Соответственно, вот что я называю наукой. А то, что ты сейчас называешь наукой, к этому не имеет никакого отношения. Просто альтернативный метод в данном случае. Они оба разные, заметь, они оба разные, они принципиально разные. Оба два принципиальных метода разных, причём. Вот первый момент — бизнес — это метод без названия. То есть вот ты говоришь, что вот эта наука, а вот это просто метод типа какой-то. То есть люди, которые этим занимаются, они занимаются какой-то экспериментальной практикой, но не научно в данном случае. Пусть будет, потому что это разные вещи, это очень разные вещи из разных дискурсов. Они вырастают по разным причинам и, соответственно, оно тут как-то вот не соотносится. Опять же, это как будто бы две очень разные разнородные штуки, которые ты спонтанно закинул в общем-то в лукошко. У тебя такой приятный большой лукошко — наука, и я такой: "Сюда вот это мне нравится, вот это мне нравится, вот это мне не нравится, вот это я убираю, сюда вот это мне нравится". Я накидал туда кучу всего, а определение в итоге нормального дать у нас не получается, потому что внутри там то, что просто хорошо, а хорошо — это оценочное такое понятие, и оно довольно субъективное. Мне кажется, что оно работает, соответственно, а насколько хорошо работает? Нет, я не говорю "хорошо", я говорю "эффективно". И ты вот многие тезисы здесь это использовал, и "хорошо", "эффективно". Эффективно, но здесь почти что, ну, вот равносильно этому "хорошо", потому что я в целом не понимаю, что значит "эффективно". А что значит "эффективно"? Например, по поводу какой-нибудь абстрактной теории, собственно, не знаю, как устроено там наша Вселенная, да, но которая не даёт никакого практического результата, непонятно, чем она связана. Там просто набор каких-то формул и представлений, которые пока ни к чему не применены. Вот что там хорошее? Большинство конкретно как наука — это практика. Это наука, это не только практика. Наука позволяет объяснить, как устроен тот наблюдаемый материальный мир, который, исходя из философских посылок, о которых ты сам говорил, которые мы признаём за существительными, существующими. Да, эти философские посылки, как бы они — это аксиоматические явления, да, но это уже я тут как раз, падчерком, согласен. То есть мы изучаем мир вот какой он есть. Есть определённые аксиомы, с которых происходит, которые, кстати, в том числе существуют благодаря атеизму и именно христианскому варианту атеизма. Именно благодаря этому зародилась современная европейская наука. Согласен. Если бы это был пантеизм, то было бы сложно совершать, например, проводить эксперименты и так далее. Так вот, что хочу сказать. Значит, я говорю об эффективности как о познавательной стратегии, которая позволяет наиболее полно, точно и обоснованно отражать существующую реальность в той мере, в какой мы её признаём. Я, кстати, ещё в первом своём выступлении сразу как это, сразу опрокинул те вещи, которых ты говорил во втором выступлении, когда говорил о том, что повторял по сути свой старый ролик о том, как бы о том, что если мы признаём, например, иллюзию, симулированный характер мира, то наука на этом закончится. И она это сразу ответила. Я сказал: "Изучаем объективный мир в той мере, в какой мы признаём его существование". Точка. Всё, этим закрывается возражение, по сути, потому что, ну вот, если какая-то там стимуляция или, как в исламе, например, есть в исламе направление, которое считает, что Бог каждую секунду по новой перестраивает мир. Вот это если окажется так, ну да, наука в этом плане не открыла истину, но она открыла в тех существующих пределах, в каких она может познавать. Она работает эффективно. Да, я беру лукошко и говорю, что значит, даже если работа опубликована в журнале, значит, в журнале там какой-нибудь суперпрестижном, там нечего, и там написано какая-то чушь, она будет из этого лукошка выброшена автоматически. Не автоматически, она будет мной оттуда выброшена. И это было сделано, журнал менеджер, который снял статью с публикации. Вот в том конкретном примере я могу таких примеров 150. Вот то есть это выбрасывает обоснованно, потому что это, допустим, это противоречит критерию такому критерию не фальсифицируемости данных. То есть данные не должны быть фальсифицированными, тогда это наука. Если они сфальсифицированы, это не наука, это как бы это паранаука, условно говоря. Да, под эффективностью мне не нравится и постоянные попытки перевести всё в какую-то субъективщину, сказать: "Ой, а вот мне кажется, работает", а вот "Петя кажется, не работает". Я же ещё раз говорю, что есть критерии, по которым, если ты задашь активно, они заданы людьми, смертными учеными, короче, которые, возможно, дурачки, ничего не понимают в этом мире, соответственно, которые просто их так придумали, субъективно ввели. Если мы договоримся о том, что критерием, не знаю, является то, что вообще всё что угодно, и будем объективно всё этим следовать, получится 5 альтернативная наука у нас, понимаешь? Мало ли какие мы там критерии себе навыдумывали. И ты опять же всё почему-то разбиваешь по парам, типа объективное-субъективное. А я тебе в принципе понимаю, что у нас есть ещё и третий критерий — интерсубъективно. То, что мы некоторые группы об этом договорились, у нас в дискурсе это приемлемо оказывается. А вот подлинной, собственно, какой-то подлинной объективности в данном случае, хотя не то, скорее всего, субъективный, наверное, в такой же степени, как и наука, а может, даже иногда и больше. А иногда эта субъективность подразумевается как критерий, там ещё больше объективности бывает. Да, там, значит, бывает такое, что, короче, не субъект-объектная дихотомия учений, как аксиома, присутствует, как она в науке изначально была. То есть иногда субъекты и объекты, они неразделимы, что в природе, то и в социуме, например, что в природе, той в человеке, что наверху, то и снаружи, как у Гермеса, например. Это абсолютно такие же аксиомы, как и, например, в науке, то, что у нас есть разделение субъект-объект. Вот это объективно, мы это исследуем субъективными методами и так далее, так далее, так далее. Я просто не понимаю, что ты вкладываешь конкретно в эти слова "эффективность", потому что я действительно видел огромное количество примеров очень строгих философских исследований, в которых очень многое сделано, либо там по чистой логике, но хорошо, по логике, например, как у Спинозы. Собственно, у него хорошая логика, по сути, он хорошо всё выложил, свои этики, всё последовательно, всё ровно, всё чётко. Да, а у кого-то наоборот с точки зрения эмпиризма даже лучше будет, чем у многих учёных это сделано. А, собственно, ну, например, у основателя того же, собственно, у Бэкона, Фрэнсиса, тоже очень хорошие таблицы. Ну, как лучше, не лучше, но по его критериям, наверное, это было бы как-то лучше. Я видел огромное количество разных критериев, которые сейчас в науку либо входят, либо не входят, в чём я не до конца уверен, почему они не входят. На самом деле, я не вижу здесь какого-то критерия эффективности. И постоянно вот этот треклятый постмодернизм в чём-то упрекаешь. Я на самом деле там не считаю, но какому-то такому релятивизму, плюрализму я в итоге, наверное, прихожу. Потому что я не вижу какого-то основания считать научный метод не лучше, не самым эффективным. И, наверное, все результаты научного метода я очень легко готов скинуть просто на количество исследователей, которые проводят те или иные эксперименты. Просто потому что ни у одного направления, в общем-то, ни одной учения, ни у одной религии не было такого количества исследователей и такой подготовки, такой институционализации не было никогда в жизни. Вот просто никогда не было, да. И наука, она бывает иногда ворует у других направлений методы, она их переиначивает на свой язык, канав, соответственно, приспособляет. Это на самом деле говорит, что это хорошо. Ты говоришь, что это классно, что это прекрасно. На самом деле, то же самое, что тот же Google, например, может сделать, когда ворует какие-нибудь там патенты, там не патент, точнее. Вот такое, понимаешь, какой-то большой авторитетной системе, при совокуплении методов других дисциплин, других каких-то вещей. Я не знаю, насколько это там оцениваешь, как эффективно и неэффективно, но это не очень хороший процесс, на самом деле. Это попытка, так скажем, отобрать хлеб у сторонников альтернативных взглядов, альтернативных подходов. Некоторые подходы действительно фундаментально плохи, я соглашусь. Того момента, как они со своей математикой, там даже не математика, там нумерология, нумерология к истории применялась даже буквально. Или как какие-нибудь там замечательные вот эти вот русофилы, какие-нибудь, которые начинают разворачивать вот эти вот череды слов, как Задорнов, начинают вот, собственно, рассуждать про этимологию слов и что-то из этого далеко идущего водить. Это тоже выглядит довольно крипово. Но при этом огромное... Они просто все из гнезда Фоменко. Это Задорнов, Чудинов — это же всё его, как это, его гнёздышко большое. А так-то у нас получается, что, ну да, наука, ты говоришь, всё хорошее, но это как-то всё равно, это наоборот усугубляет проблему монополистичности. Что наука имеет право взять, ворваться в твой дом, сказать: "У вас тут у буддистов прикольные практики, а мы себе, в общем-то, забираем, вы кто, 2000 лет разрабатывали, а мы себе, соответственно, забираем просто потому, что мы можем". Там, например, а что-то мы не забираем и так далее, так далее, так далее. Это мы считаем эффективным, это мы не считаем эффективно. Ну, грустно всё это. Вот смотри, вот допустим, у нас есть ноты. Ты опять, ты опять в твоей речи проскользнула сентенция о равнозначности там разных подходов. То есть вот ты всерьёз считаешь, что если взять две научные статьи, в первой, скажем, мы берём большую выборку, большую выборку верующих и при помощи, скажем, теоремы Байеса оцениваем, значит, их взгляды, то как они меняются под воздействием разных обстоятельств и приходим к какому-то выводу о, скажем, ну, то есть верующих конкретной конфессии или конкретно религиозной группы, типичная работа по религиям современная, да, бойцовский анализ используют, корреляционные методы, причинно-следственные связи и всё остальное, приходим к определённому выводу, да, ну, скажем, про политические предпочтения, скажем, там верующих, про это есть большое количество научных работ, про про там первый шаг и неверующих — это первая работа. А вторая работа использует другой подход, просто берётся, значит, рандомно из головы какая-то идея о том, что вот значит, я вот так считаю, что это другой подход, или мне нашептали, нашептали духи, нашептали боги. Понимаешь? Вот я об этом говорю, когда вот как-то меня упрекаешь, что я вот всё хорошее в науку тащу. Тогда так. Я просто, я искренне считаю, что всё, что хорошо работает, всё становится рано или поздно частью науки. И контрпримеров я так и не услышал, что что-то хорошо бы работало, и наука такая: "Нет, вот у меня есть один контрпример". Если хочешь, его привести, потому что реально что-то, что-то хорошо работало, но его наука выплыла из себя по этим принципиальным соображениям. И хочешь такой пример? Ты уже вроде бы приводил это с этими материками, нет? Или что-то ещё? Это пример как раз успешный. Это пример того, как наука в итоге, извините, опять же, да, ну то есть наука облажалась, институты облажались, это они дебилами оказались. Альфред, который это предложил. Я приведу другой пример. Значит, есть такой известный был Тачки, да, такой известный товарищ, оттенок, и был ещё Тимати Лири. Это, но они немножко по-разному как бы веществам угарали, но в общем, они использовали для как бы для постижения какого-то священного опыта запрещённые препараты, псилоцибин, значит, там ЛСД и всё остальное. А нет, ты задумался. Просто мне кажется, вот и изначально активно использовали, в том числе тема телевидения, там на студентах практиковал. И Терренс Маккен, он написал книгу, которая называется "Пища богов", значит, где развивал гребную теорию происхождения культуры, что человек — это отдобавшийся обезьяны, которые слезли с дерева, наелись грибов, значит, определённого сорта, естественно, наркотического, наркотическими свойствами. И после этого, значит, придумала себе религию там и всё остальное. То есть вот эта теория, он самый на себя пробовал, в результате чего помер 50 лет. Поэтому, друзья, что ни в коем случае нас смотрят 50 человек, кстати, вам спасибо, что смотрите, никогда не употреблять закончите, как транс Маккенов, 50 лет, мужик был реально очень толковый, очень умный, и его в науке всегда считали фриком и просто на полу сумасшедшим, потому что вот он разрабатывал такие стандартные подходы. Вот пример. Больше я таких примеров не знаю, когда наука институциональная и наука гносеологической точки зрения брала бы что-то, просто отказывалась от чего-то, просто потому что наоборот, она всегда стремилась в себя всё. По поводу, кстати, Спинозы, я очень люблю Спинозу, один из моих любимых авторов. И, ну, Спиноза просто топчик. Здесь на самом деле ты понял другую очень важную проблему, на которую у меня скорее нет на пике ушёл, пишет вот он. Да, это весело. 50 лет, норм. Согласен. **Согласен. Так вот, ты затронул очень важную проблему, на которую на самом деле у меня нет ответа, и я бы здесь как раз, может быть, с тобой проконсультировался.** Часто говорят, вот мы с Андреем тоже дискутировали на этот счет. Я-то философию как бы выписываю чаще всего из науки, если это не логика, если это не философия сознания. Вот, а он наоборот считает, что философия — это как одна из наук. У него был главный аргумент, что, точнее, у меня был аргумент, что философы тысячелетиями не могут ни о чём договориться, даже банально на номиналисты с реалистами. Вот, но на самом деле он привёл, и ты сейчас привёл очень тоже интересный контр-довод, что вообще-то и в науке тоже множество школ, и учёные тоже могут по многим вопросам не договориться. И это как раз специфика социальных наук, благодаря чему естественники выписывают социальные науки из наук и говорят: "Вы слушаете, вы сначала договоритесь хоть где-то". Потому что, например, в естественных науках нет споров. Сейчас по поводу теории эволюции — это дутый спор. Нет спора, что была эволюция или не была. Она была, как бы, есть огромное количество доказательства, там книги Маркова банально приводятся, эти доказательства в трёхтомнике Маркова. Вот, э, на это чуть не дискуссии сейчас, а вот в социальных науках хотите дискуссии — есть. И поэтому социальные науки, они часто выписываются из наук как раз-таки такими ребятами, как панчики. Поэтому здесь как раз есть вот эта точка, э, точка не согласия. Ещё одна, но мне кажется, что как бы ты как раз-таки об этом говоришь, о том, вот такой вот философии. Есть Бэкон, есть Спиноза, который исходит из разных предпосылок. И в социальных науках тоже есть разные предпосылки. Вот мне есть что на это ответить, но не буду сейчас это время тратить и занимать на это. Вот просто это ещё одно интересное прояснение позиции могло бы быть, ради чего мы здесь и собрались. Ну вот как-то так, короче. Кто она, кто наука? Я бы хотел спросить, но я думаю, это риторический вопрос, то что я думаю, ты сам понимаешь, что ты, наверное, не используешь это слово в каком-то санкциональном значении. Я честно говоря просто не понимаю, кто она и как она берёт. Понимаешь, это наука просто получается так, что ты опять же задним числом называешь наукой то, что тебе кажется эффективным, классным и хорошим. Это вот самая главная слабость данной аргументации, потому что, ну, опять же, лукошко вот это вот собираем, собираем, собираем, собираем, собираем. Кто собирает? Она собирает какая-то наука, собирает это абстракция невидимая, несуществующая, которую потрогать нельзя, которая ничего не делает, которую мы обобщаем каким-то образом для того, чтобы нам было удобно друг с другом беседовать. Да, ну окей, кто-то, кто-то, кто-то она. Относительно соотношения ты видишь в этом подходе какие-то преимущества или ты считаешь, что это всё полный полный трэш и никаких преимуществ нет? Ну, я считаю, что так можно почти всё что угодно обосновать, честно говоря. Ну то есть мы можем набрать огромное количество разных примеров, чтобы любое слово попытаться красивое, нужное нам защитить и защитить какой-то. У нас есть красивый тезис — марксизм, например. Марксизм — что это наука? Конечно, это философия, истинная, последняя, самая лучшая, классная. Мы тут набираем разные критерии. А что в марксизме? Так объективность, там у нас марксизме, там противоречия, там не знаю, единство противоположностей, вот эта борьба там у нас происходит. А вы посмотрите, везде в мире диалектика и так далее, так далее, так далее. И только самое лучшее, и практика, конечно, критерий, естественно, сверху. Оно тоже марксизм получается, да? То есть всё самое лучшее, что есть в науке, есть в марксизме. Ну и марксизм — это самое лучшее, что вообще есть, соответственно, можем, короче, накидать в одно лукошко всё самое классное и прекрасное, что нам нравится. Ну и, соответственно, с этим относительно, вообще, того, чтобы ты понимал, как я обычно спекулирую на тему науки, это, наверное, понимает, что возможно, слышал, я сейчас поясню. Просто я вообще считаю науку как таковую, не философию, наукой, науку философией, чтобы ты понимал, да. То есть наоборот, здесь получается философия — это более общий термин, чем наука. Наука — это для меня в данном случае, обычно, как я это использую, частный термин, это частный термин, который обозначает, собственно, такую методологию по созданию фальсифицируемых натуралистических теорий. И присутствует такой метод только в естественных теоретических науках. Всё остальное мы выписываем ради лаконичности, ради того, чтобы оно всё было достаточно чётко, понятно, чтобы не нужно было доставать лукошко, чтобы не нужно было что-то там собирать, чтобы у нас был вот чёткий, понятный критерий в данном случае. И вот это вот естественные науки, естественно, науки. Просто если мы пойдём копать дальше через философию, потому что и другие дисциплины, они здесь тоже окажутся либо направлениями внутри, так называемой вот этой вот философии, тоже философия довольно общий термин. Ну, либо уже направлениями внутри какого-то тоже деления, типа там социологии. Мы открыли отдельную дисциплину типа социологии, у нас там была философия конта изначально в неё заложена, потом там всякие спенсеры и так далее её, в общем-то, обновили. А потом оказалось, что не только их методами можно пользоваться, там эволюционизм туда на начальных этапах очень сильно проник и возник социальный дарвинизм, любимые известный нам. Да, и так далее, так далее, так далее. Потом стали дарвинизм уже как-то не особо всем полюбился ввиду некоторых обстоятельств исторических, буквально исторических обстоятельств, которые потрясли всех. И после этого в социологию со всякими драгонистическими эволюционистскими штуками лезть стало куда сложнее, неожиданно. Ну вот, потому что вот псевдоаргумент в пользу того, что, ну, выложит социальное давление, вот у Гитлера, например, он используется до сих пор против людей, которые пытаются со своей биологией в социологию пролезть. Такое часто до сих пор используется. А вот, ну, например, также мы берём гуманитарные науки, а гуманитарные науки что у нас имеются, соответственно? А у них основной метод, ну, по-хорошему, должен быть — это герменевтика. Ну, к сожалению, не во всех филологических статьях хорошая герменевтика представлена, там нередко просто болтовня. Но основной метод — это герменевтический метод, который отделяет гуманитарные науки от собственно не гуманитарных, от общественных, например, наук, которые отличают филологию, характеристики, например, лингвистика. Она более точная, она более математичная, мы можем считать символом, мы можем что-то ещё делать, а для филологии наоборот. Ну, мы как раз должны давать определённые интерпретации разным произведениям искусства, мы их таким образом изучаем, их таким образом расширяем и так далее, с ними работаем, в общем-то, искусство интерпретирования. Герменевтика оказывается в центре здесь. Это разные подходы, они растут абсолютно из разных корней философии. Если смотреть на историю философии как на историю формирования знания, смотри, тут ещё есть один нюанс. Тут ещё есть, опять же, вот этот вот делитель, который позволяет нам отличить философию от науки. Он тоже у разных людей разный. То, что кто-то считает, что философия на самом деле есть наука, и всё, что происходит в философии — это тоже наука. Исследователь античности тоже была наука, и Аристотель учёный, и Платон учёный тоже, в каком смысле, короче. Короче, ты понимаешь, что вообще подходов к определению этой самой науки просто миллиард. Миллиард подходов, и почти все они довольно проблемные, просто ввиду того, что у каждого есть своя слабость. Вот, например, у моего подхода основная слабость, на мой взгляд, заключается в том, что мы его фальсифицированного подхода так определили науки, которые я критикую в итоге. Мне удобнее его критиковать, и я его критикую, я его формулирую как один из самых точных, но из-за этой точности почти ничто не подходит под понятие науки. Очень-очень маленькое игольное ушко вот этого того, что есть наука — это минус большой на самом деле, да. А у других подходов есть, собственно, проблема, потому что вот объективистский подход, когда люди верят в то, что научные факты и теория, они правдивые, ну или хотя бы приближаются к правдивости, уже скоро, вот уже достигнутые, а они ударяются от тотального субъективизма, безусловно. Потому что люди, они просто исходят из предпосылки того, что то, что мы исследуем, объективно. Вот как ты уже сказал, вот, ну, по сути, это так и сформулировал. У нас есть предпосылки того, что это объективно, и вот мы играем в такую игру, как будто бы мы исследуем объективный мир. И получается, в рамках этой игры, если мы работаем, ну, для нас самый оптимальный способ следования — это наука. На непонятно, зачем в эту игру играть тогда вообще в принципе, потому что, может быть, мы могли бы быть даже более эффективными, если мы отказались от правил этой игры, особенно если учитывать какие-нибудь возможные методы. Что, опять же, ты оговаривался много раз о том, что я считаю, что это самое эффективное. Хотя с собой здесь глупо спорить, просто потому что всё, что появится, ещё более эффективно, это сразу назовёшь: "А это наука, ребят, это же наука, это же наука". Да, вот внезапно просто ты так и не привёл, ты так и не привёл ни одного примера, что могло бы появиться более эффективным. Ты сказал про какой-то чистый эмпиризм, я тебе показал, я тебе показал, что оно уже в науке мира, того что могло быть теоретически работать и что мы как бы быть параллельно науке. Ты ни одного примера такого не понимаешь, что ты назвал пример про науку. Как раз практически все твои примеры на мой взгляд просто мимо в том плане, что, ну, вот ты приводишь экономику, ты приводишь социологию, ты приводишь религиоведение, но всё это я, например, науками не до конца могу считать, а по крайней мере, потому что они родились и других дискурсов. И для меня то, что ты звучит как в академической культуре, это присутствует, по сути. А откуда она это берёт? Она это берёт очень часто из вне, из неакадемической культуры, из философии, там, не знаю, из религии, очень часто ещё из чего-нибудь, из каких-нибудь даже обыденных представлений тоже берёт некоторые подходы. Академическая вот эта вот штука, а чего ты взял? Я сбился. Тезис о том, что это догматическая какая-то догматическая история, они готовы постоянно что-то апроприировать себе, может быть, их ученики могут быть абсолютно догматичными. Но просто в науке такая, ну, в науке, в академической, вообще в академической среде, а особенно в гуманитарной и, собственно, общественной среде появляется площадка для спора просто потому, что там много разных людей с очень разными представлениями. И плюс-минус те же социальные науки, и не только в России, на мировом уровне могут проникнуть чуть ли не почти всё, что угодно. Например, гендер-стадис. Ну вот гендер-стадис, они просто вжух, они уже там. Вот наука, вот тебе говорит наука, самое лучшее в петали, в корзину положили. Я считаю, что это хорошо, и биология доказала, что животные геи, конечно, но всё, всё отлично, всё доказано, всё сошлось, всё самое лучшее. Да, соответственно, можем короче накидать. На самом деле, это твоё вот это высказывание про повязочку, что если ты придёшь, что тебя не опубликует, а оно нуждается в дополнительном доказывании, то есть хотелось бы увидеть именно какой-то статистику или какой-то статистически значимый набор примеров для этого. Я беру пример. Ну, я могу сказать, что на моем личном опыте, к сожалению, приходится к опыту аргументировать, потому что я ничего не собирал. Даже на философский факультетах огромное количество авторов, которые выдавали довольно уникальные интересные идеи, их очень часто, ну, собственно, отсылали к черту. А это философский факультет, это зона тотальная, абсолютная свобода, где в принципе у нас и постмодернисты, и догерианцы, и марксисты, и все вместе, и все не очень дружно, конечно, живут. Но живут, когда сожительство стоят. А в других дисциплинах такой вот тотальный свободный взглядов просто в принципе нет и, наверное, быть не может, просто потому что, ну, философии нет, не конкретного метода, не конкретной методологии. И там собираются почти все, кого только можно увидеть. В то время как, например, религиоведов хотя бы у них общий методологический догмы присутствуют, ну, побольше части, скорее всего. Во многих домах, во-первых, слово "догмы" я отвергаю категорически. Во-вторых, про это я могу про это тоже часами говорить. Смысл любое мнение, любое убеждение — это догма, я как скептики антично использую это слово. Любая убеждённость — это догматическая. Да, я тогда, я тогда последнее слово позволение произнесу. Вот значит, я отвечу на пару комментариев сейчас из чата. Во-первых, обратите внимание, друзья, а можно я минутка рекламы, минутка рекламы, канал свой, который посвящён религиоведению, и там по пятницам проводятся стримы, где я на все вопросы отвечаю по любым темам вообще. То есть пятница, 21, если что, заходите. Это, опять же, извините, я как это, обязательно нужно так. Вот, значит, отвечу на пару сообщений из чата. Первый человек пишет, что я похвалил чистый или спинкера и дискредитировал все свои слова, но редкий. Я так не считаю. У меня есть своё мнение, у меня есть своя голова на плечах, и то, что вам эта книга кажется неубедительной, ну, как бы, мне она кажется убедительной. Здесь, пожалуйста, оставьте мне свободу умения, да, и не нужно писать, что я дискредитировал все свои слова одной фразой. Вы не объективны, и вам, видимо, просто не нравится пинкер или не нравлюсь я, не нравлюсь всему, оба, но просто не нужно так уж категорично к этому подходить. Это первое. Второе. Тут пишут, что мы три часа говорим на разных языках. Я в принципе с этим согласен, то есть нам довольно сложно с тобой договориться на самом деле, да, даже банально, когда ты говоришь о доме, я сразу это отрицаю, ты сразу поправляешь это. Это требует дополнительных аспектов, дополнительных проговариваний. Но я всё-таки замечу, обращу внимание чата, что мы до каких-то вещей договорились. То есть у нас было несколько точек, где мы были согласны. Вы были согласны в недостатках институциональной науки, которые сегодня существуют. Мы были согласны в множественности подходов, там, где это применимо. То есть мы где-то согласились. Главная точка разногласия, которая у нас была сегодня в дебатах, это была точка: нужно ли или вообще насколько продуктивен подход пытаться выявить какие-то общие черты науки, религии, там, чего-нибудь ещё, и пытаться после этого деконструировать определение, отказаться от самого этого института. И сказать, что не то, что отказаться от института, отказаться от попыток дать какую-то девицу. То есть я буду всё-таки выступать в защиту, защиту этой хлипкой такой структуры, как наука. Я буду, я считаю, что это полезно, это приносит гораздо больше вреда, чем пользы. Как и в любом философском споре, здесь невозможно какое-то окончательное суждение. Как, кстати, в вопросе, например, говорю, эволюции, где или там оплотская земля, где окончательное суждение вынесены. Я попытался на примерах и на аргументах привести, ну, показать своё видение науки. Друзья, кто мне там пишет оскорбления и так далее, я не пытаюсь сейчас сказать, что я вот то, что вещаю, как некоторые делают, это вот истина в последней инстанции. Кто со мной не согласен, вы [__], и вам, значит, нужно лечиться, как это делает там диктов и прочее. Это сказал не лишь, потом вырежут. Кто со мной не согласен, то [__]. Там и так далее из контекста. Пожалуйста, пожалуйста, вырезайте, вырезайте, вырезайте, делайте нарезочки, потому что у меня как бы я ведь или не хватает хайпа. Сейчас я скажу что-нибудь ещё матом. Я кстати ни разу не вырубил, сама там прошу заметить. Это я считаю, что это плюс большой. Это шутка, если что, это большой минус на самом деле. Мы в чём-то с тобой сумели договориться, и главное, чтобы поняли вот этот пункт разногласия. Для меня вот это было самое важное, для этого и нужны такие разговоры. Потому что я не считаю, что в дебатах можно вести по вопросу, по которому есть окончательный ответ. То есть если я могу, ну, например, я готов весь дискутировать с человеком, который отрицает процесс секуляризации в Западном мире. Я готов с ним дискутировать из фактами в руках, со статистикой, с исследованиями, показывая, что нет, вот этот процесс существует. Есть такие, кстати, в науке, науке внутри научного сообщества, люди, которые считают, что мы живём якобы в постполярном обществе. Хотя он тут задал Харпермакс, вот философ, вот и, кстати, тоже пример вшитого сомнения. Я обещал привести Питер Бергер из такой известный очень социолог религии, который начал как сторонник теории секуляризации, а закончил как ярый противник теории секуляризации. То есть он переменил свой взгляд. Это просто очень хороший пример, и таких примеров тоже, тоже это ничего не доказывает, это просто для понимания. И я хотел бы поблагодарить искренне тех 34 процента, кто проголосовал за меня. Вот мне очень приятно, что на канале Александра, всё-таки тут преимущественно его аудитории, мне удалось 34%. Э, слушать или убедить не в том, что моя позиция там какая-то абсолютно правильная, а в том, что мои аргументы заслуживают того, чтобы быть услышанными. Понятно, что в моей позиции есть слабости, я признаю абсолютно критику Александра по поводу черепикинга, которым я занимаюсь, когда я говорю, что вот это мне нравится, это я беру, это мне не нравится, это я не беру. Я готов эту позицию модифицировать для дальнейших каких-то возможностей. Но всем большое спасибо. Маркус, пожалуйста, не нужно, не нужно меня сейчас расстраивать. Надеюсь, что специально голосем за Никиту, голосуйте, голосуйте за того, как ложится убедители, а не назло автору канала. Так что это пришло. Я тоже, да, я тоже. **Последнее слово. Огромное спасибо всем зрителям и Александру лично за возможность выступить в таком формате. Это для меня первый опыт, поэтому большое спасибо. Надеюсь, что мы ещё не последний раз встретились. Огромное спасибо, это было моё последнее слово.** **Кажется, в общем-то, вот такая вот не знаю синтетически, в общем-то, попытка обосновать науку.** Ну, через её оправдание какими-то, они в плохом смысле, наверное, субъективными, потому что у нас есть какое-то красивое такое прекрасное слово "наука", и теперь наша основная цель — великая, замечательная, красивая, хорошая, доказать, что это слово хорошее, классное. То есть мы можем начать с грубо вот этой всей таблицы, которую ты назвал. В принципе, в дискуссии с одним и тем же человеком очень часто можно встретить практически всё. То есть да, человек будет скакать от позиции с одной стороны таблицы, потом вниз. Ты этого не делал, я замечу, ты этого не делал. Но обычно встречается вот такое, что он и тут, и там, и в самом этом он и практику как здесь трактует, и теорию потом трактует как науку, и всё такое. Получается большая-большая мешанина понятий, и на самом деле для философии науки наоборот является основным вот этим вот фактором взять и распутать этот большой клубок и дать какое-то распутанное определение науки. Почему? Потому что это получается такое своеобразное, ну, рационализм — это рациональная операция, получается, взять и распутать клубок и дать определение, которое будет устраивать как можно большее количество людей. Ну и даже не только больше, а наибольшее количество специалистов, лучше сказать, которые этой темой занимаются. Но, к сожалению, это не получается, потому что, опять же, даже философия науки у нас, опять же, метод такой идёт от обратного, к сожалению. То есть наука — это... И что это? Непонятно в конечном итоге. Это отчасти грустно, это отчасти грустно. Короче, Никите, большое спасибо, Никите, большое спасибо за то, что он с нами здесь был. Большое спасибо за то, что мы обсудили огромное количество вещей. А в следующий раз, если собираться, надо действительно таймер, регламент по разным темам вести, потому что мы любители поговорить оба, соответственно, и высказывать позицию, и сказать, есть что и говорить. Можно просто бесконечно. Можно я сейчас начну их отвечу? Тут люди писали, старались, значит, такие вопросы в октагоне решаются. Кипекс, вот я готов, кстати, с Александром шахматы играть, сразиться. Я в шахматах новичок, знаю только правила. Я просто был кандидатом мастера по шахматам. Вот так, лучше так. Тут пишут, Никита, тому делу. Но это понятно, что это пишут тролли. Никита, называть ещё определенная жарко. Дискуссия вышла. Марку, спасибо вам за теплые слова. Я думаю, что интересно. Баттл на гитарах тоже хорошо. Александр, ты играешь на гитаре? Нет, я не играю на гитаре. Она у меня есть. А, кстати, мне вот меня знаешь какой вопрос интересует? Вот по голосованию сиди шейхов. Получилось, что у меня 89 процентов. Мне интересно, я могу претендовать на часть вот этих 89 процентов или нет? Чисто научно. Слушай, я бы не хотел, но тем более не мало накидали. Если бы они не кидали, накидали нормально и было бы заранее заявлено, я бы, наверное, поделился. Но не, не, не, я думаю, что я шучу. Слушай, я думаю, что я, не знаю, кто просто за меня задонатил, честно говоря, потому что они троллят, а не троллят. Тот же дедушка с улицы Вяземской, он очень близок ко мне по позициям. Я думаю, конкретно он троллит, он задонатил приемлемо. А, ну тут ещё есть парочка персонажей, которых я не знаю, но они там не наименовались, там 200 рублей, а там не было никаких вопросов. Не было, как Никита рассматривает вопрос беседы об оккультизме. Обсуждение оккультизма — Адамурлока. Интересная очень тема на самом деле. Я просто не знаю, насколько это Александру интересно вообще оккультизм, потому что мне надо обсуждать. Он сам хочет обсудить с собой, видимо, тебя хочет пригласить на стрим как-нибудь потом. А, ну если что, если кто-то хочет меня приглашать, то приглашайте. Я всегда... Ну вот, Александр, мне было очень интересно и приятно общаться, потому что начались наши с ним как-то взаимодействия с неприятных историй. Сейчас мы уже хорошо общаемся, поэтому мне всё понравилось сегодня. Да, не на гостевых стримах я всегда приблизительно так себя нормально веду. А на обзорах я всё равно буду вести себя как Evil, так что ты не обижайся, что это просто такой жанр. Да, может, сам будешь когда-нибудь в таком же жанре выступать, когда-нибудь, если будешь канал дальше вести. Может быть, я стараюсь, стараюсь пока что держаться, потому что, ну, потому что я не очень понимаю, зачем. То есть я понимаю, что, наверное, надо, донаты лучше приходят, но я как бы стараюсь донаты зарабатывать какими-то ответами на содержательные вопросы, потому что, ну, хотя это мне просто напоминает чем-то Треш-стримы, знаешь, когда там типа ударю себя там по башке или оскорблю кого-нибудь там. Ну, я не говорю о том, что фишка в том, что надо овнить, как бы это классика интеллектуального стриминга в интернете, к сожалению. Ну вот она вот как-то вот такая. А так, ну, в принципе, в принципе, в принципе, я думаю, мы действительно шикарно побеседовали. Сколько получилось? 3 часа 25 минут. Отличный стрим. Людям, надеюсь, понравится. Многие мою позицию плюс-минус прояснят, хотя они её плюс-минус и так знают. Твою позицию тоже прояснят, соответственно, что будет интересно. Ну, в целом, чего? Спасибо тебе огромное, отлично побеседовали. Получается, пока. Всем спасибо, друзья, подписывайтесь на канал, вот, заказывайте мне видео Никита Образцова, будем разбирать. Всем пока, удачи! Пока. Ну, по-моему, неплохо. Дискуссия состоялась. Дискуссия состоялась. Надеюсь, вам было интересно. По донатам вы, конечно, меня огорчили сегодня. Мало донатов, мало донатов. Когда ещё Никита сказал, что хочу, это было вообще печально, что эти 200 рублей — это вообще пока что микродозер какой-то сейчас. Если бы вы накидали несколько тысяч, я бы ещё подумал, договорились. Так, в смысле проиграть? Чего вы несёте? Что значит проиграть? Так, ладно. В принципе, в принципе, в принципе, как я ненавижу свою убогий чат. Как я вас, ребят, ненавижу, как я вас ненавижу, честно говоря. Какие вы черти проклятые. Ну ладно, Никите в любом случае огромное спасибо. Это было хорошо, это было интересно. Голосование тогда закрываю. Здесь всё, друзья, мы отправляемся на основной стрим. Сейчас я появлюсь на основном стриме. Финальная заставка, всё, поехали. После этого новый стрим начнётся.

Назад

Залогинтесь, что бы оставить свой комментарий