Николай Жаринов: Сделаем чтение снова модным! Литература и критика книг в 2025 году | Подкаст

ruticker 04.03.2025 15:24:42

Текст распознан YouScriptor с канала Мужчина, вы куда?

распознано с видео на ютубе сервисом YouScriptor.com, читайте дальше по ссылке Николай Жаринов: Сделаем чтение снова модным! Литература и критика книг в 2025 году | Подкаст

**А вы, грижите моной Славе, позволим вести разговоры мужские? Знаете что, мужчины? Ну и спите тогда тоже с ними.** Всем привет! С нами Николай Жаринов — человек, который делает чтение модным, основатель канала "Панк Монг", филолог, культуролог и писатель. И писатель уже с некоторых пор. Да, а кем ты не являешься? Слушай, нас наверняка тебя это уже спрашивали, но тем не менее, постоянно слышу вот эту хрень про то, что мы живём в орвелевском "1984". А вот ты, как человек, который в книгах разбирается куда лучше, чем люди из соцсети X, как ты считаешь, в какой мы книге сейчас живём на самом-то деле? В книге, а не так? Ну, любую почти бери, как его только можно. Вот тебе и есть та самая шизофреничка и "Лёд де да" для кошки, "Лёд де бойни номер п", "Балаганчик" или "Конец одиночества". Даю вам, бо, здоровя! Мистер "Госпиталь", "Завтрак для чемпионов". Возьмите, вот вам, пожалуйста, мир, в котором мы живём. Там, в общем-то, всё достаточно точно описано, и никто ничего лучше не придумал. Оруэлл — это, конечно, привлекательно, это хорошо, но, слава Богу, поскольку Оруэлл у себя в произведении использовал гиперболу, то, наверное, реальность Оруэлла, во всяком случае, я очень на это надеюсь, недостижима. Ну, в том формате, в котором он её представлял. А в каком достижима? Всё-таки, ну, в формате любого тоталитарного государства. Ну просто Оруэлл — это тоталитарное государство, вырученное. Это государство, которое главную задачу уже не просто править. Да, там же главный момент, который есть у Оруэлла, на который практически никто не обращает внимания, — это диалог, который в определённый момент совершается между вот этим злодеем главным и Винсентом, когда он ему говорит о том, что на самом деле хочет нынешняя власть. Да, а нынешняя власть хочет добиться, по его мнению, новой совершенно формы любви, чтобы эта любовь рождалась там не из-за каких-то поступков, а любовь, рождённая через насилие. Таким образом, через насилие вызвать вот эту новую форму любви, любви зависимости по отношению к государству, что в итоге с Винсентом и происходит. Созависимые отношения, в общем-то, что мы ими называем все эти осознанные люди. Да, это надо уничтожить личность. То есть там у Оруэлла, в принципе, красной строкой и проходит вопрос вообще о существовании личности в тоталитарном обществе и об уничтожении личности в тоталитарном обществе. Что там не случайно Винсент начинает с того, что он пишет первые дневники. В дневниках он пишет: первая его сознательная мысль: "Я ненавижу старшего брата". Да, как бы это его таковое вызывание. И с того момента, когда у него начинают пробуждаться воспоминания давно утраченные о юности, и эти давно утраченные воспоминания о юности, а в нём начинает вырабатываться протест, он понимает, что могло быть иначе. Да, могло быть как-то по-другому, и это приводит его к формированию своих воззрений, к тому, какие цели он перед собой ставит, что он хочет сделать. Вот главная задача любого тоталитарного государства, по мнению Оруэлла, опять же, — это именно уничтожить личность, потому что личность здесь тебе не нужна. Вопрос: как можно уничтожить личность? Вот это детально и показывает. Мне кажется, я знаю. Тиктоком? Тиктоком, конечно, в ПСО тиктоком не уничтожишь личность. Ты получишь просто, ну, не очень далёкую личность, но личность всё-таки сохранится. Да, она в каком-то виде. Ну, это точно будешь есть, да. А что вы начали сразу бухтеть, как старики, про тикток? Я не понимаю, в чём дело, потому что можем... Ладно, хорошо, хорошо, деды. Но, кстати говоря, во как будто какой-то незаслуженно забытый сейчас писатель, как будто бы в том смысле, что я очень редко слышу на него ссылки. Хотя абсолютно же, действительно, ты прав. Во-первых, великое чтение, замечательный автор, один из лучших. Вообще, даже больше того скажу, у него есть роман, вообще почти непопулярный сейчас — это первый его большой роман "Мать тьма". А это очень крутое произведение, потому что никто так вообще подходил к теме Второй мировой, во теме шпионского романа, когда ты показываешь шпиона не как героя, а когда ты показываешь его, по сути дела, как преступника, которого все ненавидят. Да, причём есть за что его ненавидеть, а он при этом вместе с этим и герой, ещё как бы, ну, по идее. Да, потому что способствовал победе. Способ, вот, а ненавидит он и сам себя. И там, кстати, книгу сейчас могут запретить. Эту книгу могут запретить, но правда не совсем понятно, почему у нас сейчас запрещено законодательно вообще в принципе сравнивать Третий Рейх каким-то образом с Советским Союзом. А у Оруэлла там ещё круче, потому что он все три сравнивает. Он сравнивает и Советский Союз, и нацистскую Германию, Америку и... Да, все одно. Пример, смотри. Ну, если там есть Америка, то не исключено, что не запретят. Ну да, вот. Ну да, да, да. То есть он просто любое устройство государства сравнивает, и как бы все эти государства, в принципе, равняются по одной теме. А ещё там очень интересный вопрос поднимается. Пример — это вопрос, который сам Оруэлл задаёт себе в начале произведения: вот родился в Германии. Да, что было бы со мной? Я бы также бегал, там, охотился бы за евреями. Да, выполнял все бы задачи, и для меня это было бы абсолютно нормально. Почему? Потому что на человека влияет его среда. Ну, ты не можешь существовать без этого. Это просто элементарно научные данные, социальная среда. Вот, и как бы тут нет вопроса, да, там, моральных устоев, ещё чего-то. Всё зависит от среды, в которой ты формировался. Если вокруг тебя нормально было есть людей, то ты чего-нибудь не будешь плохого в том, чтобы видеть, в том, чтобы есть других людей. Ну, это неприятно про себя узнавать. То я думаю, фоту должно было доставаться за такую прямоту. А ему и доставался, ну как бы, когда там вот возникают такие иллюзии. Свобода слова, в том числе, даже в Соединённых Штатах, это всё очень относительно, потому что... Сколько примеров? Роман Оруэлла изымали из библиотек, против него проводили акции. Действительно, в определённый момент, например, "Бойня номер п" было практически невозможно найти в библиотеке. Знал Хиросиму? А про "Дрен" вообще вычеркнули из историографии, и Оруэлла стали считать частью советской пропаганды. Ну, потому что заняли советские войска и видели, что там произошло. Да, холодной войны поводом. Правда, это не мешало ему издаваться. То есть в этом всё-таки разница есть, да, потому что он всё-таки издавал книги в США. Да, их изымали из библиотек, но у него была возможность издания, издания всего. У него была возможность издаваться, всё-таки коммуницировать. Он мог об этом говорить, скажем так, да, потому что в ситуации в СССР яркий пример — Гроссман. Вообще не было возможности ничего сказать, и вообще не было возможности никак говорить, потому что тея просто не издали. Всё забрали, но как бы ей как будто просто не было. Вот, поэтому даже никакой дискуссии тут не возникало. Я сразу почему-то по ассоциации не хитрой, да, вспоминаю про "Доктора Живаго", который в итоге издался в США. Да, путём самых разных урени и всего остального. Я заметил, что в какой-то публичной риторике нынешней стало вдруг модно или мейнстримом считать, что вообще всё это как бы не стоит выеденного яйца, что это ВС была акция ЦРУ и всё это было спланировано. Что конкретно? Ну, издание "Доктора Живаго" и что вообще не так, как бы велика ценность, как бы в итоге, потому что это всё межгосударственные манипуляции. И вообще, я в определённый момент сделал ролик про "Жизнь и судьба", как раз потому что, ну, не так часто сейчас к этому роману обращаются. Роман, по-хорошему, это одна из тех книг, которую 100% надо прочесть. И я тут же в комментариях получал: "Гроссман — русофоб", "Гроссман — ещё...". Господи, Господи, думаю, ребята, как вообще там вся история строится на том, что он настаивает не на национальном начале, а на начале человеческом. То, что и главный призыв Гроссмана — оставайтесь людьми. То есть, по-вашему, призыв "оставайтесь людьми" — это русофобия? То есть как бы... Как оно коррелируется дальше мне? Ну, как бы яда вопрос чек на серьёз. Все, кто сравнивает там типа Гитлера и Сталина — русофобы. А в этом смысле, Поня, Сталин — грузин. Почему Го расисты сразу русофобы? Действительно, слушай, а кто, по-твоему, из литературных героев был бы сегодня адекватен максимально сегодняшнему времени? Таких, может, популярных. Если плюс-минус, да, вот кто бы... Даже не так, наверное, кто бы сегодня лучше всех адаптировался, возможно, под современный день? Ну да, кто бы из героев? Самый простой ответ — Остап Бендер. Он адаптировался под всё, что угодно. Это да, самый адаптивный, значит, герой литературы. Я бы тоже сказал Чичиков. Чичикову мы вообще никогда не теряли. Это главный герой русской современности. Как бы он как был в X веке, так и в Д ему адаптироваться не надо. Он как бы интин, он вне времени. Самый такой интересный в этом отношении персонаж. А что сейчас с Чичиковым? То есть он бы к... Ну, чиновник же, да? Ну, буквально то же самое. Буквально. Или кто он? Как советник какой-нибудь? Ус, да, да, да. Ну, манипуляции с бумагами, с криптой. Ну, не с криптой. Нет, зачем? Госконтракты. Госконтракты. Мы построили, на самом деле, не построили федеральные проекты. Вот эта вся история — это ФЦП. ФЦП, да. Знамени абсолютно ничего. Ничего не меняется. Ничего. Всё как есть, так как оно примерно и есть. А половина героев Михаила Гра, Тукова, Щедрина вообще, ну, как водится, вот без каких-либо вопросов. Особенно из его "Современного дили". Кстати, если не читали "Современное дили", очень редко когда вспоминают этот роман Михаила Гра, Салтыкова, Щедрина. Это самое лучшее его произведение. То есть когда-то там читаешь "Историю одного города" или там "Господа Головлёва" или ещё что-то подобное, вот, ну, то всё, что было, в общем-то, там в школьной программе или ещё каким-то образом, ты совершенно не смотришь на это. Великолепное произведение. Блин, ребят, а это круче, чем Пелевин. Это вот это реально, это Пелевин XIX века, по-своему. Да, потому что Михаил Ив Грач — он же не мог говорить напрямую, поэтому он говорил зопо языком. И поэтому у него там есть судебный процесс, который проводят, соответственно, российские власти над Пескарем. Пескари, которые взяли и оставили реки. Вот, и теперь, соответственно, в уху не идут, а они как бы должны идти в уху. Вот, и поэтому Пескарей судят. Вот, и как бы за всё там отдуваться один Пескарь, который не предупредил о том, что все остальные Пескари хотят оставить воды. Раз у нас такой литературный выпуск, то тебя, Слав, не могу не спросить, что ты сейчас читаешь? Я взял тысячестраничный труд Стивена Пинка "Лучшая в нас". Это книжка о том, почему на самом деле насилие стало меньше. Довольно сильно приземляется. Ну и самое любимое — это читать дочки. Поэтому я сейчас открываю "Ли не знак на Луне", а для себя — "Перет с радостью". Круто! А я ушёл как раз в начало XX века, читаю сборник наставников Лавкрафта. Это ребята, которыми Лавкрафт вдохновлялся, человек, который придумал Ктулху. А в этом смысле не зря мы завели об этом разговор, потому что у нас же вместе с брендом Ники есть чудесная рубрика "Простые увлечения". А Ники — это домашнее прозвище Николая II, который, кстати говоря, тоже читал запоем абсолютно всё, что только можно. Потому что действительно начало XX века, конец X — было удивительное время для литературы, для экспериментов, и он проглатывал и Доде, и такого Щедрина, и Лискова, и кого только не. А что может быть проще, чем просто взять прекрасную книгу, сесть на диване и зачитать? Собственно говоря, для этой рубрики специально свою подборку классных книг, которые обязательно стоит прочитать в 2023 году. Это и начало века, и середина XX века, и может быть что-то современное. В общем, идите, пожалуйста, по ссылке в описании и убедитесь сами. Ну и приятного чтения! А мы пока вернёмся к Коля. Ты упомянул Пелевина. Ты, кстати, из какого лагеря — левинского или сорокинского? Я вообще ни к какому этому лагерю не принадлежу, потому что я считаю, что один другой автор талантливый. Сорокин по-прежнему, Пелевин когда-то, потому что то, что он сейчас производит, это, конечно... Слушай, а он у тебя на какой книжке закончился? Кто? Сорокин или Левин? Пелевин у меня закончился на его "Путешествии в Элевсин". В начале я прочитал "Трансгуманизм". Вот из последних я подумал, уже что это полная хрена тень. Потом ко мне обратился ЛитРес, было сделать обзор на последнюю книгу Пелевина. Я прочитал эту книгу, а я пол... что больше никогда не буду читать Пелевина. Ну, то есть это гвоздь в крышку гроба. Это такой уже переваренный кал. Переваренный кал, что ты понимаешь, что ты больше вообще просто не хочешь. Ежегодный литературный журнал имени одного человека, пожалуйста, если хотите. Ну, понимаете, в чём дело, самая большая проблема Виктора Олеговича в том, что он абсолютно потерял цепкость ума. Вот раньше она у него была. Он умел увидеть какое-то одно событие, интересно на него посмотреть с точки зрения юмора, на него посмотреть. И самое главное — любопытно об этом рассказать, смешно, ненавязчиво, так, чтобы это привлекало. Он никогда не умел заканчивать. Его романы все заканчиваются хреново. Ну вот это, кстати, вот показатель писателя, потому что что ты читаешь "Generation P", понимаешь, что там могла бы быть куда более интересная концовка, чем то, к чему пришло. Что ты читаешь "Чипай", "Пустота", понимаешь, блин, ну можно было. И как бы даже его, ну, на мой взгляд, один из лучших, наверное, романов — "Первый Амон Ра". И всё, тоже что-то, ну, не туда заканчивается. "Священная книга оборотня" тоже куда-то не туда заканчивается. Но всё равно детали какие-то интересные есть, да, что-то там любопытное есть. А во всех последних романах... И это всё потеряли. Ну, а сам вообще превращается в ничто. Ну да, там последняя критика феминизма. Петухов, да-да. Ино — это просто какой-то полнейший бред. Там возникает ощущение просто, что в определённый момент Виктору Олеговичу просто стало влом. И поскольку там ещё идёт реклама Яндекс. Аппетит, мне кажется, он там берёт просто такой: "Блин, вот этот те кусок пропиши, пожалуйста, вот смотрите, как он может пробуду, чтобы ещё было. Я же современный писатель, постмодернистские комменты любые, которые больше чуть двух предложений, и соответственно их литературно обыгрывает". Не, ну просто никуда же не девается эта история. Да, все бесконечно говорят о том, что мы там соревнуемся между Россией, Сорокиным и Пелевиным, как бы кто угадал, не угадал. А у меня ощущение, вот честно говоря, в случае с Сорокиным для меня всё кончилось, по-моему, наверное, ну после "Лурии". Там то, что он по выпускал после "Лурии", меня как-то уже не зацепило, если честно. Честно признаюсь, я к современной русской литературе относился достаточно брезгливо, потому что она никогда меня не воодушевляла. От современной русской литературы меня разочаровало. Вот мне все говорили: "Водолазкин, Водолазкин, Водолазкин, Водолазкин, Водолазкин". Я вя, прочи — полная рота. То есть если ты хоть более-менее хоть как-то... Я опять же, смотрите, я в данном случае не пытаюсь там показаться каким-то гением, да, там человеком с огромным самомнением, вкусом или ещё чем-то. Я просто говорю обычный факт. Если у тебя есть достаточно большая база прочитанных книг, то когда ты читаешь "Авиатор", ты понимаешь, что это кал, потому что он вторичен, хреново написан, не интересен, слишком театрально мелодраматичен. А самое главное — весь сюжет спёр с американского фильма, а именно только действие перенесено в Соловки. Я не помню, именно какой фильм. Там есть фильм, короче, где лётчик американский во Вторую мировую войну оказывается в замороженном состоянии, возвращается, он видит, что все уже старики, пытается прожить вот эту же жизнь, стать молодым и понимает в итоге, что тоже начинает стареть. В "Авиаторе" та же самая хренотень. Ну, типа того, да. А кого ещё на ставили? Значит, Водолазкин был, Шишкин. Да, сейчас, ну кто у нас главный русский писатель сейчас? Я не знаю, ЦП. Мне кажется, он главный русский пиарщик. Се, ну то есть это жесть, жесть полная. Когда ты смотришь там на все вот эти... Ну давай, я не хочу уже конкретно. Ладно, люди будут обижаться, тем более я этих людей знаю, не хочу, не люблю. Так, в общем, всё более-менее, что ты встречал — это фигня. По какой причине это фигня? Потому что у нас в России произошла одна очень большая страшная ситуация с книжным рынком, и мы переживаем её последствия. И как она выправит, вообще непонятно, потому что та русская литература, которая была на протяжении очень долгого времени с X века и которую многие культурологи абсолютно оправданно называют одним из главных чудес в искусстве, а всего таких чудес было несколько — это античность, воз... блин, русская литература. Да, которые непонятно из-за чего именно возникли, но которые переформатировать. Потому что никакой нормальной адекватной русской литературы, которая бы была в мировом тренде, нет. Какого русского писателя сейчас читают во всём мире? Современного? Современного нет. А какого современного зарубежного писателя можно сейчас вот возвести на пьедестал? Слушай, подожди. Ну, все же эпохи заканчиваются. Современные итальянцы, продол... Возрождение, чит... Русски продо подольше. Да, во-первых, подольше. Во-вторых, ВС равно влияние было огромное. А самое главное, что всё это произошло на самом деле... Вот я долго пытался понять, какие были причины для того, чтобы случилось то, что случилось. И не поверьте, главная причина, которая для этого была, она на самом деле экономическая. Это даже пол в советское время всё было очень строго сегментировано, и у тебя были хорошие советские писатели. Были, были, ну то есть тоже самый Симонов — это очень классный советский писатель и много было. Да, много было. Акса, очень большое количество хороших писателей, которые, да, при этом издавались, которые были в Союзе писателей, но при этом основное, что задавало тренд уже на тот момент мировой, это была называемая контркультура, которая в Советское время... Ну, конечно, потому что Ерофеев — это действительно новое слово, это очень крутой текст, это то, чего до этого момента в литературе не было. Это Саша Соколов — это то, чего в литературе до этого момента не было. Это то, что очень круто, и это то, что имеет влияние на всю мировую литературу, потому что Соколова знают и на западе, на него есть спрос. Да, спасибо, Ардис. Получается, да, в этом смысле. Да, и Набокова, потому что Набоков как раз отметил роман "Школы для дураков". Он сказал, что это блестящее произведение. Плюс, опять же, это и наши диссиденты были, которые тоже про всё это рассказывали, а и популяризировали. И это была литература, которая действительно оказывала влияние. Дальше у нас происходит, соответственно, падение Советского Союза. Все писатели, которые до этого момента были в Союзе писателей, они оказываются не удел. Угу. Ну, потому что что логично? Ну, всё, да, вот эта дотация закончилась. Да, контр... чему же контр стала культурой? То есть что ты должен делать? Да, теперь против чего? Чего тебе протестовать? И у тебя вот заместо всех идей свежих, которые из противостояния рождались и могли двигать, рождается самое простое. У тебя рождается Пир. Почему? Потому что ты должен писать в определённой последовательности, в определённом тренде, чтобы продать как можно больше экземпляров, потому что отныне всё решает рынок. Сколько экземпляров продано, столько и всё. Обратите внимание, какая каждый раз у любого нового романа Пелевина огромная рекламная подпитка. Они везде пытаются втюхать это произведение, потому что все прекратили. Это не дела. Никто это говна больше читать не будет. Это безусловно. Слушай, а Лимонов, он мне кажется, протестовал как при Советской власти, и в то время это, знаешь, один из таких последних голосов, да, там, отдаленного, удаляющегося эха прони проте культуры. Да, это есть, но так у тебя вот... Представь себе, в современном мире вот даже если ты пишешь какое-то прям очень интересное произведение, какие у тебя возможности издавать? В художке тебя обозначен ноль. Вот если у тебя нет никакой аудитории, нет ничего подобного. Вот ты написал даже самый гениальный роман, даже роман, который полностью вообще в принципе может поменять всю мировую культуру, который имеет потенциал на переводы, а его просто никто не издаст. А почему его никто не издаст? А потому что издательство будет просто считать деньги. То есть мало того, что... Ну разве раньше издательства не считали деньги? В советское время издательства особо деньги не считали, потому что как бы этих денег было сколько угодно. Да, и как бы у тебя могли издавать там миллионными тиражами. То сейчас вообще никто никогда не издаст. Но были другие минусы, да, что называется. Но сама Европа, в Европе же есть момент с литературными агентами. В Европе всё равно остаётся спрос на интересно рассказанную историю. И сейчас на западе есть очень неплохие писатели. Вот, например, там сейчас в книжном клубе своём разбираю современного американского писателя мексиканского происхождения Льюиса Альберта Уре. У него вот есть роман "Дом падших ангелов". Вы открываете этот текст, вы понимаете, что, во-первых, это классная литература. Да, возможно, в ней нет какого-то новаторства, но это, во-первых, удивительная семейная сага, очень красиво написанная. Вы понимаете, что там есть отсылки и к Марселю Прусту, и к латиноамериканской литературе, что вас эта история погружает, хотя вы вообще там находитесь в ней контекст, потому что речь о мексиканцах, которые в Америке живут. Да, и их как бы семейной драме. Ну всё, вот, пожалуйста, во внутри истории получается там есть потребитель. У нас нет потребителя, что ли? А если мы говорим про капитализм и про, ну, как бы его идеальные основы, у нас очень странное представление о том, что являет собой интеллектуальный роман нынешний. А ещё у нас нет ни одного нормального адекватного популярного литературного шоу. Простите, конечно, но в тот момент, когда й канал по... В тот момент, когда в Америке есть, например, шоу Опры Уинфри, и там есть, соответственно, литературный клуб. И когда, я не знаю, насколько это было там связано с рекламой, пиаром, скорее всего, да, было, потому что, ну, все эти там значки Опры давали, да, как бы, ну, не просто так, скорее всего. Да, не будем здесь иллюзий питать. Но в любом случае это книжное шоу. Это книжное шоу, которое работает на федеральное ТВ, которое новинки анализирует и ещё говорит, стоит это читать или нет. У нас где такое? Вот Солов хоть одну телеканал культуры. У нас есть? Ну, это же маргинальный канал. Это не тот канал, который работает на миллионную аудиторию. Телеканал Культура — это, к огромному сожалению, то, что существует на остатке бюджетных средств, потому что надо как-то поддерживать жизнь в этой несчастной культуре. Это правда. Но с другой стороны, если бы люди не видели в этом какие-то бизнес-перспективы, понятно, что, не знаю, там, шоу Опры Уинфри существуют, книжное шоу, не потому что Опра так печётся о том, чтобы американцы читали, а потому что это понятный рынок, понятная... Слушай, это я про потребителя хотел сказать. Ну ведь у Опры есть потребитель, значит, эта тема интересна. Мы самая читающая нация. Мы самая читающая нация. Здесь есть один очень важный момент, что ты вводишь в код как нечто модное и интересное. А вот я сам это, кстати, за этим наблюдал, что в определённый момент, где-то в десятых годах, с того года среди большого количества молодежи стало именно модным читать. То есть в этот момент и все эти бук-блогеры, которые появились и всё остальное, которые начали рассматривать книги, говорить: "Вообще, читать — это модно, это классно, это полезно". И действительно появилось большое количество людей, которые начали эту классическую литературу потреблять. Даже целая серия возникла у АСТ — "Эти книги изменившие". **Изменившие уже в России давно не издавали. То есть люди получили возможность там познакомиться со стенком, со всем гу, там с чем угодно. Очень большая выборка. Да, с Ирвином Шоу, которого тоже этого момента прям супер круто не знали. Это классная идея, вот, пожалуйста, она работает. Почему? Потому что надо вводить историю простую: читать — это модно. Федеральном каналах на это просто положили хрен, потому что Эрнсту не модно и не интересно читать. Хотя он сам, я уверен, большой ценитель, да, и... Но вот шоу почему-то это не вводят. И поэтому и получается, что у вас могут быть какие угодно тупые шоу, которые уже просто на них даже невозможно смотреть. Но чтобы сделать такие простые вещи, чтобы у какой-то там женщины из какого-то удалённого города возбудить желание хоть какое-то вообще открыть книгу и понять, а что она может мне дать? А ведь может же на самом деле что-то. Да, но для этого должен быть какой-то первый толчок. Первый толчок должен быть от человека, на которого эта женщина, возможно, там, смотрит, ориентируется. И ещё что-то с этой книгой, пожалуйста, вот первое привлечение внимания. Да, почему-то с этой книгой. А эту книгу, если ты откроешь, она вполне вероятно начнёт тебе менять. И тебе уже не захочется быть похожим на этого человека. Возможно, не захочется ни на кого быть похожим. Может быть, ну, по сути, у нас так и происходит. Чтобы книга стала модной и актуальной, надо, наверное, не на Первом канале этим заниматься, поскольку там другая совершенно аудитория, а на каком-нибудь канале "Пятница", условно, которая ориентирована как раз на молодёжь. Но там у молодёжи совершенно другой способ потребления информации. И вот как, собственно, побороть молодых ребят? Я понимаю, что это не совсем релевантная выборка, потому что, ну, те люди, которые приходят ко мне на лекции, они приходят, собственно, с моего YouTube канала. Они изначально полип. Даже, ну, вот опять же, тот же самый пример с "Панк Монг". У нас вообще нет никакой сторонней рекламы. Нет, ну просто нифига. Да, как бы вот проект существует полноценно три года, за три года там уже 270 тысяч — это просто тупо органика. Это все моменты. То есть есть люди, есть потребители книг. Пример канала Армен и Фёдор — вот отличный пример. Армен Захарян классно разбирает литературу. Какие у него просмотры? Его дуть там на интервью зовёт. И да, он классный специалист, и людям интересно это смотреть. Спрос есть. Просто наши ребята, которые сидят в медиапространстве, они не всегда умеют анализировать культурные запросы аудитории. Кажется, там покажи жопу — это куда больше людей привлечёт, чем если ты там сложно интересно расскажешь о книге. Хотя, кажется, всех утомила. Может, просто не надо это же. Ну, если ты читаешь, то ты чуть по-другому думаешь. А с другой... Понимаешь, в чём дело? Для того, чтобы, я понимаю, что это конспирология, знаете, такая, для того чтобы, скажем так, выигрывать в геополитических гонках, тебе нужны думающие люди. Да, они думают, что есть некая когорта людей, которым, собственно, хватит и выборка у них есть, чтобы на типа вот эти ура. Они всё сделают. Понимаешь, здесь ты сталкиваешься с одной очень-очень-очень большой проблемой. Она состоит в том, что [__] никогда не поймёт, что он [__]. Парадокс Даннинга-Крюгера. У него просто на это не хватит собственной компетенции. И поэтому в итоге ты при такой политике можешь получить кучу дебилов, которые будут думать, что они бесконечно умные. А нет, ничего более печального. С другой стороны, кстати, по поводу громких имён, модно и всего остального. Мы, собственно, сейчас там затрагивали какого-нибудь, не знаю, Лимонова и так далее, и так далее. Последние голоса. А в целом, мне кажется, это же... Или я ошибаюсь и поправь меня, что это какая-то общемировая проблема, что у тебя не может быть сейчас какого-то такого хулигана в литературе вообще в общемировой, который может говорить какие-то чудовищные вещи по меркам там современного мира. Ну, Селина какого-нибудь, ну, которого будут травить за то, что он фашист, нацист, не знаю, там [__]. Да, ну как Лимонов. Кстати, перестала она играть определяющую роль в веке. Венское ВС стало убила это на самом деле во многих смыслах кино, потому что это более простой способ потребления информации. И если, например, ещё в X веке, несмотря на то, что процент грамотных людей был в разы меньше, но ты мог понимать, что книга будет прочитана, книга будет, открой, понимает, будет привлечено внимание, если по ней снимут фильм. А ещё лучше, если по ней сделают сериал. Да, и тогда ты как бы часть аудитории этого сериала получишь на свои книги. Но не факт, что это дито получишь. Получишь, потому что если прям зафанатеют, то тебе для очень хороших продаж даже этого и хватит. Ну вот яркий пример с Джорджем Мартином. То есть Джордж Мартин был известный, в общем-то, в своих кругах. Его читали, его и в России в том числе читали, но не было такой массовой популярности, что его имя знают все. Даже эти книги вот не скупали прямо. Вот это "Песни Льда и Пламени". Да, Скопа, потому что это ещё и не законченная. "Властелин колец", также был, мне кажется, нет. "Властелин колец" стартовал в ту эпоху, когда спрос на литературу ещё был. Он когда был издан в 54-м году, по-моему, и с того момента, ну, он уже был культовым. То есть когда фильм снимается, "Роки", условно, у тебя "Властелин колец" вышел в широкие массы, потому что эта книга стала культовой книгой хиппи и всего поколения шестидесятых годов. Потому что там есть представление о добре, которое без насилия фактически побеждает зло. У тебя есть очень такие, ну, человеческие посылы, которые отлично хи. Плюс вот это всё движение толкинисты, да, не исторических реконструкторов. Не мешаем этих людей, вот, никоим образом. Вот, ну как бы было, было, да. То есть, а дальше уже нет. Ну, то есть сейчас вот, например, есть замечательный совершенно роман Сюзанны Кларк "Джонатан Стрендж и мистер Норрелл". Восхитительный, удивительная книга. Класс, вообще. Вот современная литература американская, пожалуйста, как можно классно написать фэнтези, чтобы это была крутая история, которую тебе прямо хочется читать. Сделали по этому сериал, как бы, ну, сериал так себе, мягко говоря. Подх, сну, продажи была замечательная. Книга Дэна Симмонса, очень хороший современный писатель. "Террор" — у него в принципе много достаточно. У него интересный роман, там последнем произведении Чарльза Диккенса. И вот "Террор" — удивительная книга. Это просто такой хоррор. Мне очень понравился, да, мне сериал понравился. На самом деле, мне нормально так. Посмотрим. А давайте сравним, да, как раз. Как раз интересно, у кого какие удачные экранизации литературы в голове, что называется. Ну вот эти личные топы, топы запрещены, как мы знаем. Но почему бы не составить? "Страх и ненависть в Лас-Вегасе" — это намного круче, чем изначальный текст Хантера Томпсона, потому что изначальный текст Хантера Томпсона, в общем-то, достаточно слабый. Против сейчас было хорошо. Гильман, ящерок. И мне кажется, что этот фильм намного сильнее книги. Мне эту книгу, кстати, знаешь, как что подавали? Я был так разочарован. Я читал, это был девятый, по-моему, класс. Я прочитал. До этого момента венку Ерофеева ве оде по полной программе. И я на тот момент встречался с девочкой, и она мне такая говорит: "Вот, а есть как бы американский Ерофеев". Да, ну как бы и дала, и даёт мне Хантера Томпсона вот прочитать. А я начинаю читать, потому что бухает. И, ну, потому что просто, ну, типа вот она. Ну, она с... Да, да, как бы на теме маргинальной, что вот те же самые темы. Я как бы читаю и понимаю: "Да, [__] какая-то". Ну, то есть, ну да, они там всё время упа. Зачем? То есть если Ерофеев — это для того, чтобы с Господом пообщаться, эти... Потому что могут. Да, эти... Потому что могут. Вающий Запад, потому что, конечно, естественно. Вот. И с другой стороны, когда я потом ещё раз перечитал Хантера Томпсона, он очень интересный персонаж. У него очень любопытная жизнь. Гон-журналистика сама по себе — это интересное явление. У него, да, про него круто рассказывать, но как писатель он, ну, не очень хорош. Да, как персонаж прикольный, а так, ну, блин, когда ты писатель, у тебя должен очень хорошо работать мозг. Когда ты столько долбишь, как долбил Хантер Томпсон, у тебя мозг не может хорошо работать. Вот поэтому... А Роус долбил. Хотя, наверное, ты сейчас скажешь, что Роус тоже так себе писать. Ну, не совсем. Понимаешь, как бы действовал всё-таки по принципу "пиши пьяный, редактируй трезвый". Поэтому он ещё как бы, да, на отходах там порекет как-то что-то или когда его отпустят. И поэтому всё окей, как бы. А этот вообще не разделял ничего. И поэтому как легло в журнал, и ул, хорошо. "Страх и ненависть" второй для тебя тоже. Слушай, я вспоминаю на самом деле, ну, вот это может равно великий, может быть, нет, кому как, но Тарковский, Лем, "Солярис" — наверное, как экранизация. И как экранизация книжка. Да, они разные. При том условии, что Лема вообще не по знал. И они сравнимые. Ну, это вот классическая, ну, как бы первое, что приходит в голову, когда ты... И вот у меня сразу, естественно, вспоминается. Я к сейс подумал, что хорошие экранизации получаются не по художке, а по нонфик. Я тоже копался сейчас в голове, что мне вот будет сейчас там не стыдно выкинуть на стол в плане того, что мне кажется удачным. Это экранизация Трумана Капота, режи, собственно, по книге. Книга — отличная журналистская работа. Да, быту Капота увлёкся, конечно, одним из этих прекрасных молодых людей. Да, ему информация нужна была в том числе. Ну и он просто, ему просто понравился сельский паренёк-убийца. Да, там как в общем видно из текста. Вот. Но это неплохо. Но опять же, потому что это фикшн, наверное. Марио Пьюзо, "Крестный отец" и одноимённый фильм — копа. Вот блестящий пример экранизации. Блестящий пример работы с художественным текстом. Потому что, ну, Марио Пьюзо, Господи, снова сейчас меня в комментариях заходите. Марио Пьюзо — не очень хороший писатель, он неплохой журналист, но как писатель — не очень. Но есть одно очень хорошее правило, что любая настоящая книга, она больше своего создателя. И вот ему какой-то чуйко. Удивительный. Да, я не знаю, как именно это объяснить, да, возможно, каким-то вдохновением. Мафию на историю всю эту. И великому, это великий режиссёр, Коппола, удаётся в этом тексте, из этого текста сделать не менее великое кино, убрав оттуда часть тем. Я имею в виду, оно другое. Да, скажем так, оно другое, чем книга. Они их вообще бы не надо сравнивать, но там классная история и классно, как она рассказана на бумаге. Здесь она удивительно по-другому. Да, это разные всё-таки вещи, рассказанные визуальным образом. Поэтому я бы не делал здесь, да, что лучше из них. Да, потому что велик и тот, и тот. Оба повлияли. Вот так. Есть пример, когда фильм однозначно круче книги, причём в разы. Кстати, чаще всего получалось у Стэнли Кубрика, но он специально для себя и всегда не особо такие сильные произведения выбирал, потому что не особо сильные произведения. Здесь и "Бёрдс". Да, потому что "Заводной апельсин" — роман хуже, чем фильм. А что вы говорите? Но я при этом обожаю роман сразу. Ну, как бы роман, он очень прост. А ещё как бы он очень скучен, потому что у тебя там всё сводится к тому, что все занимаются насилием, потому что они ещё молоды. Вот повзрослеют, да, подрастут. И мне кажется, тут важно, сколько тебе лет. Сколько тебе лет, когда ты читаешь. Потому что я его читал, там, не знаю, когда мне было 20. Ну, когда при ЕС кей. "Make керы" — его роман "Барри Линдон" — самый слабый роман Керы. И это, на мой взгляд, лучший фильм Стэнли Кубрика. Ну, во ВМ случае, я у Стэнли Кубрика, в общем, ничего лучше не знаю. Так не принято говорить. Принято говорить: "Книга лучше". Обычно. Ну, это уже... Слушай, не... Просто, понимаешь, у Кера история "Барри Линдона" — это история обычного авантюриста. Да, и о очень просто написано. Ну, читаешь, читаешь. Ну да, там Шулер, Шулер, игру там пытался реализоваться. Вот. А у Кубрика это переходит на совершенно иной уровень, когда это вообще в принципе становится рассказом о судьбе человека, когда у тебя через это развивается совершенно иначе трагедия. Когда вдруг ты к этому персонажу, шулеру, один из лучших в плане визуального повествования текстов, потому что нет фильма, где бы круче была показана эпоха. Кубрик — он маньяк, задрот во всех смыслах, но именно из-за этого его маньяк свойства, из задротко свойства рождается по-настоящему великое кино, а не Сарик Андреасян. А по "Лолите" скажешь? "Лолита" мне не очень. "Лолита" слабее намного, чем роман. И как бы сам Кубрик тоже не очень отзывался об этом романе. Он снял поесть. Вот. Вот пример. Да, это очень сильный текст. И Кубрик начал работать с сильным текстом, в котором он не хотел ничего править. И получается, что он снял просто банальную экранизацию. В "Лолите" есть только один великолепный кадр. Вот это великий кадр. Ну, то есть он прямо замечателен во всех смыслах. Потому что я не знаю, как круче можно было бы передать начало. Объясню, что я имею в виду. Какой есть парадокс в "Лолите"? Почему этот роман вызывает такую бурную реакцию? Почему начали настолько хейтить Набокова из-за него? По какой причине так? По какой? А тебе же идёт, идёт про педофилию речь. А ты понимаешь, что Гумберт — это не просто педофил, а он реально любит Лолиту. Как ты понимаешь, что он реально любит Лолиту с самых первых строк, когда он просто произносит её имя? Так произносить имя любимой девушки может только человек, который в неё влюблён. Это не просто тяга там изнасиловать. Это соединение тебе тут же производит взрыв сознания шаблонов всего остального. И ты не хочешь соглашаться с этим произведением. А ты при этом не можешь не поверить в то, что он её реально любит. А он реально её любит. И что с давата разм? И как бы такой взгляд, он максимально неожиданный. Заметь, перед Кубриком та же самая задача. Ему нужно показать эту любовь. Но если в начале у тебя там рассуждение, где он там говорит: "Лолита", да, как бы, и там описание, как и что проделывает язык для того, чтобы выговорить это имя, язык, а Кубрик это делает иначе. У него открывающий кадр — это когда женская ножка, и он на женской ноге начинает делать педикюр, лаком её красить. Вот, пожалуйста, да, та же самая история. Потому что, ну, как бы какой мужчина так с чем поступит? Да, это тот же самый акт любви. И это классное перенесение словесного образа, потому что у тебя не получится в кино так отобразить. Ты не будешь там рассуждать о том, как у тебя язык дробится, да, да, или показывать КЗП. Да, визуальный образ с тем, чтобы показать вот именно это чувство. И Кубрик это умел очень круто чувствовать, но он столкнулся с сильным текстом. Этот текст ему не очень хотелось править. Это, ну, понятно, почему в итоге это получается просто иллюстрация. Любая иллюстрация, она тут же, ну, типа, это мог сделать угодно. Да, она тут же находится в подчинённой позиции. И как бы это просто, ну, фильм, который меньше Кубрика. Но вот любой следующий его фильм, он как бы Кубрик или больше Кубрика, да. А этот фильм, он намного меньше его, потому что даже первый фильм Кубрика "Тропа Славы" в этом отношении смотрится в разы интереснее, чем "Лолита". Слушай, а сколько в целом... Подождите, про "Гарри Поттера" что скажем? Да, господи, да это, господи, это слабая книга и очень слабый фильм. Ну, как бы это слабый фильм по слабой книге. Вот, и... Ребят, ребят, ребят, ребят, для того чтобы окончательно положить конец всем спорам по поводу моего отношения к "Гарри Поттеру" и по поводу того, почему я говорю, что Джоан Роулинг — это очень слабый писатель, я могу привести только один пример. Это последняя книга "Дары смерти". И там есть вещь, которую не должен совершать ни в какой ситуации ни один сценарист, потому что за это, во-первых, ему в любой сценарной школе по шапке на стучат, во-вторых, такого точно не должен совершать ни один писатель в жизни. Почему? Потому что если ты понимаешь, что у тебя введены герои, да, и эти герои вызывают у тебя эмпатию определённую, да, ты не можешь их начать пачками убивать. Потому что если ты их пачками убиваешь, то у тебя читатель думает: "А на кой хрен я вообще про это всё это время читал?" Да, то есть представь себе, у Рона брат погибает, и знаете что? Всем похер. Просто вспоминаю, сраз погибают все сразу там вообще. Но "Игра престолов" на этом и строится, что тебе вводят персонажа, потом его хрена неожиданно убивают, и это становится эффектом. И как бы, когда у тебя это в фильме, эффект, ты к этому привыкаешь. И, ну, это тебя начинает заводить, потому что так никто не поступает. А тут это просто сценарная дыра, потому что она поняла, что нужно заканчивать сагу, да, нужно было сделать её кроваво. В общем, все умерли, да, сказала. И поэтому она просто начинает одного за другим, одного за другим, одного за другим, и всем по хрену. То есть они обю, это чёртов Хогвартс, у них там гибнут люди. Они потом их даже не хоронят, они даже не грустят. У этого придурка брат погиб, ему по хрену. Ну да, потому что есть высшая цель. С другой стороны, тебе ответь, ты смотри, это получается вот жёстче, чем Эрих Мария Ремарк, что когда ты читаешь "На западном фронте без перемен", ты видишь, что там главный герой, да, Пауль, вот он, когда катает, его тащит, он за него переживает, а у него этих смертей, да, он же на фронте, первый мировой. Какой-то там "Гарри Поттер", конечно, у него там уже три Хогвартса на глазах перестреляли под пулемётами. Вот, и как бы он даже из-за этого переживает, даже случайной смерти, потому что это эмпатия. А тут у тебя её нет. То есть ты читаешь, так думаешь: "Вот, и ты читаешь и думаешь: "А зачем я это должен читать?" То есть мне вводили этих персонажей, мне показывали, они какие классные, мне показывали, какие они хорошие, то есть меня прибужье положил. Но если писателю похрен на том, о ком он пишет, почему мне по хрену не должно быть? Чтобы ты купил набор Lego потом со временем. Это классно с точки зрения визуала и сеттинга, сделана история. То есть действительно закрытое образовательное учреждение, это там имбирное пиво или какое там молочное пиво, и их замечательные костюмы. Господи, факультет Фин. Дуй, всегда хотел туда поступить. Но ёкарный бабай. Да, не, вот я, конечно, Рида Назар Буг, всё ещё сори, как бы. Ну, я надеюсь, что не... Я просто дочки читаю. Ты дочки читаешь, Слав? Ну, а что почитать, кстати, дочки? Вот, кстати говоря, да, вот ты же дядя, я сейчас "Кир быч" читаю. Ты дядя, я считаю, это идеальное состояние. Да, я "Пеппе" длинный челок советую читать. Это прямо вообще кайф. Мне очень нравится. Урсула Ли, она очень классно заходит для детей. Там вот "Маг Земноморья" — очень классная, очень короткая книга. Та же самая тема, что в "Гарри Поттере", не раз говорил, но просто куда глубже, куда интереснее сделано. И, ну, потому что перед тобой хороший писатель. А это прямо очень хороший писатель. А некоторые, ну, это постарше возрастом, да, рассказывать. Вина Кинга, рассказы Бредбери, некоторые вообще прям отлично заходят для любого возраста. Бомба! Это согласились, когда тоже подросткового возраста уже офигенно заходит. Филип Дик тоже многие. Ранние рассказы вот прямо вообще самое время для того, чтобы это начинать. А, ну, Чехов лучше на попозже. Да, там... Ну да, больше понимания. Блин, как удобно быть дядей. У тебя есть удовольствие от того, что ты что-то объясняешь детям. И не шкаф — это суперское детское чтение. Да, НИР, Ники. Класс! Вот мы и пришли. Мы не читали, мы смотрели, естественно, но это прикольно. Это нет, это очень хорошая книга. Я помню, что я в онный момент в детстве прямо зачитывался "Хроника ми Нарни". Это было вот два, наверное, моих таких главных впечатлений из как раз фэнтези. Ну, около подобной литературы — это "Лев, колдунья и платяной шкаф", "Властелин колец". Ну вот и "Мак Земноморья". Да, вот это три книги, которые мне в детстве были прочитаны, которые прямо вот вызвали такую любовь к меня. Скорее "Лигун" и "Властелин колец". Но дальше пошёл Саймак. А Ник Перумов терпеть не мог. Блин, не просто не надо. Не вы что, какой Ник Перумов? Вы что, не "Алмазный меч, деревянный меч"? Вот это вот я не читал. И "Лук Яненко". Ещё "Лук Яненко" тоже конные арбалетчики. У кого были? Я не помню, что-то вот было принято стебать кого-то, то ли Перумова, то ли Лунен за этих конных в каких-то жженых кругах и так далее. Но это был прям... Да, мне попалось. Это, кстати, в девственник Перумов тоже в каком-то. Отче, так его ж все в школе читали. То есть бесконечность с ужасными обложками, книжки яркими. Такие все люди, которые у нас занимались или были так или иначе причастны к толкинистам в начале нулевых, прям пошло валом. Россини все читали, потому что, ну, конечно, Толкин уже ничего нового написать не мог. Оставался тон, который описывал там фермы орков просто с... Мне кажется, что у тебя вообще не было шансов в этом смысле, конечно, не стать человеком, который разбирается в литературе в такой-то, в общем-то, семье. Или ты пытался думать, идти очень долгое время, думал идти в медицину. Это меня максимально привлекало. У меня дядя был медиком. В определённый момент был главным кардиологом Ленинградской области. Ух, и мне всегда этого хотелось. Я прямо думал, что я вот там поеду в Петербург, потому что там очень хорошая врачебная школа, во-первых, Питер люблю, да, во-вторых, вот сошлось, пойду туда. А в итоге, когда непосредственно начал уже думать, выбирать, здесь вопрос коснулся не столько практических знаний, да, из всего того, что там нужно заниматься точными науками. У меня с ними никогда особых проблем не было, тем более там с химией. Химия мне всегда нравилась, с биологией тоже никогда проблем не было. Но я начал задавать себе вопросы другого порядка, типа ответственности, а не просто, не просто, да, не просто что тебе нравится и что тебе хочется делать, а в том числе, как ты будешь реализовываться в жизни. Ну, то есть я смотри, у меня же были примеры. Да, у меня был пример моего отца, который был как бы профессором филологии. У меня был пример моего дяди, который был медиком, но причём на очень хорошей позиции. И я видел, как отец мой, в общем-то, кайфует от жизни, и я видел, как дядя спивается. А должно было быть наоборот. Ну да, по идее, как бы, да, там один профессор, да, как бы в институте, другой там главкардилок Ленинградской области. Ну, как бы происходило именно так. Почему? Земли, как бы, профессор, потому что огромная ответственность и огромные нервы. Ну, то есть, во-первых, смотри, ты всё равно будешь встречаться со смертью. Ты со смертью будешь встречаться постоянно. Постоянно встречаясь со смертью, ты всё равно вырабатываешь себе в определённую чёрствость души, как бы, а это тебя всё равно начинает угнетать рано или поздно, потому что ощущение пустоты — оно для человека невыносимое. И ты как-то будешь пытаться это компенсировать, и скорее всего не чем-то счастливым, как правило, скорее всего синички. Как нам свойственно. Ещё один очень важный момент: доктор — это всё, конечно, хорошо, но ты же сам себе не принадлежишь. Ну, то есть у тебя есть работа в больнице, у тебя есть вывоз, у тебя есть дежурство, у тебя есть срочные вызовы. И в этом отношении, как бы, твоя жизнь уже перестаёт быть твоей, потому что ты выбрал то, чтобы стоять на страже чужих жизней. Слушай, чтобы даже можно сказать служить. Ну, если О'кей, ты идёшь там типа в тот, там, по той дорожке, где там существует папа со всех сторон. Вообще-то великий папа. Насколько вообще стрёмно туда идти, потому что или у тебя не было вот этой в голове вещи из серии "Я сын великого отца", и, конечно, я в его тени. Меня просто все задалбывают по той причине, что я учился в школе, у меня был брат. У меня как бы задрот и ботон. Я задротом и ботаном не был. И мне всё время, ну, брат. У меня очень хороший, но правда он там заканчивал почти с медалью школу и так далее. У меня таких достижений никаких. Типа пиздец был. Да, вот. Ну, не совсем типичный. Я много очень читал книг, да, как бы в общем-то занимался там делами, но, например, там вот алгебра меня вообще не впирала. Я на неё хрен положил. На физику я тоже хрен положил, потому что подумал, что как бы, ну, если когда-нибудь понадобится, я к этому вернусь. А сейчас я лучше прочитаю больше книг, потому что мне дальше это будет намного важнее непосредственно в моей деятельности. Против целом родители в целом были не против. Вот. И как бы меня в школе поэтому всё время сравнивали с братом. Брат, у тебя вот такой, а ты как бы вот такой. Вот я ухожу из школы, я прихожу в институт, а в институте я становлюсь профессорским сыном. И тут уже меня все педагоги начинают сравнивать с отцом. И такие: "Ну, ты же как отец". И как бы хочется на это возразить: "Вы понимаете, это, конечно, всё хорошо, у меня отец есть, да, это классно, когда вообще у кого-то есть отец, и да, ним одним делом это очень хорошо. Это просто замечательно, но у нас разница больше 37 лет. Это вообще надо опыта больше, да". А как ты справлялся с этой историей про то, что, ну, всё понятно, профессорский сын? А, ну, я просто на самом деле хорошо разбирался в предметах, которые мне прямо были важны. То есть я закончил с красным дипломом. И всё-таки Бон. Да, Бон. Ну, школу нет, как бы, институт. Да, институт с красным дипломом, потому что, ну, я прямо готовился к экзаменам. Я... **Э прочитывать специальные штуки для подготовки к экзаменам. То есть мне уже давалась лингвистика, там была девчонка у нас староста Вероника, и вот она как раз текла во всём, что связано с лингвистикой. А так получалось, что я, прочитав там весь список по русской и зарубежной литературе, готовил ребят к русской и зарубежной, давал ответ на вопрос, чтобы они себе записывали. Ну, как бы мне в ответ помогали вот с лингвистикой какие-то подобные моменты решать, чтобы я, соответственно, не копался в этом всём, искал и как бы всё. Вот чем удачно очень получалось, и в синергии круто работали. То есть, ну, в лингвистику я дальше не пошёл и честно могу сказать, что я очень много чего оттуда не помню, просто потому что это не пригодилось. Есть некоторые интересные очень вещи, вот, но как бы я в любом случае не специалист, я не занимаюсь этим постоянно.** **Если ты чем-то не занимаешься постоянно, то как бы, ну, этого у тебя уже нет. По сути, для того чтобы где-то реализовываться, тебе нужно в этом жить. А может быть, всё-таки мы чуть-чуть про "Преступление и наказание" сказали вначале, но не развили. Сейчас же, ну, как бы будто бы наши режиссёры начали, значит, обращать внимание, то ли на безрыбье, то ли ещё почему-то, на русскую классику. Лучше бы они этого не делали, да, в частности, значит, "Преступление и наказание", о котором мы чуть поговорили до эфира. Но тем не менее, а что там ещё? Да всё по... Да, ну что-то там ещё в плане всего, что можно было экранизировать. "Мастера и Маргарита" и до этого уже всё это было. Это очень разные по всем, значит, параметрам экранизации. Но почему, собственно, что пора новому поколению типа заново показывать классику или что? Зачем? Или нету особо идей? Потому что единственное, что в данном случае работает, это работает анализ аудитории. Серии самые запоминающиеся темы. У тебя никто не думает о том, чтобы придумать какой-то новый интересный сценарий. Это происходит не только здесь, это происходит во всём мире. Потому что весь мир показывает одну и ту же хрень. Как ты думаешь, нужно переснимать "Чёрную Русалочку" или что это даст? Ну, с точки зрения искусства, что даст "Чёрная Русалочка"? Типа как она поменяет взгляд на сказку Андерсона? Как она поменяет взгляд на ту историю, которую развил Дисней? Никак. Это будет просто "Чёрная Русалочка", потому что мы хотим сыграть на теме. Да, потому что, ну, как бы "Русалочка" — это "Русалочка". Да, как бы на "Русалочку" пойдут и посмотрят, а тут она чёрная. Да, какой смысл переснимать? Просто брать и переснимать один в один мультфильм "Король Лев". Вот что это даст с точки зрения искусства? Да, это ничего не даст с точки зрения искусства. Да, животных лишат гениталий, потому что, ну, это же детский фильм. Да, нельзя там вот гениталии детям показывать, поэтому будут бесполые львы, вот которые будут там ходить, петь те же самые песни под 3D графику. Почему? Потому что, конечно, придут родители, которые смотрели этот фильм в детстве, показать его своим детям. Ты соберёшь кассу, ты купишь и всё.** **По этой же причине Сарик Андреасян, который славен тем, что он снимает полное... Но это... всегда окупается. Берётся за "Евгения Онегина", потому что он понимает одну простую вещь: я выпущу "Евгения Онегина", и у меня будет аудитория, туда поведут обязательно. Конечно, и снимет, не поверишь, снимет. Он даже "Домовёнка Кузю" уже снял. Уже да, выйдет скоро. Это же ужас просто какой-то. И вот единственное, что они делают, они же не думают о том, как рассказать интересную историю, они думают просто тупо о том, как срубить бабла и больше не думают ни о чём. Потому что когда ты смотришь, например, "Кабачок 13 стульев", вот там есть просто одна сцена, много сцен, которые говорят о том, что это худшее кино, которое только вообще может быть в твоей жизни. Но одна сцена, особенно если ты знаешь источник, она становится просто для тебя выстрелом в голову финальным. Это тот момент, когда Татьяна видит сон. Это надо показывать на всех режиссёрских курсах, чтобы показывать, как не надо снимать книгу. Мы сможем это показать или там авторские права? Не знаю. А там очень короткий кусок, его по-любому можно туда запихнуть, там проблем с этим не будет. Короче, у Пушкина великолепная совершенно сцена, одна из самых руй в литературе, где её там медведь ведёт в этот дом, как они сидят, пируют за столом в этом доме. Просто представьте себе, если бы за это взялся Тим Бёртон. Это же сказка! Представьте, если бы за это взялся, ну, какой-то вот режиссёр с фантазией, который мог бы это сделать. Ну, даже Режи, это красота. Ты понимаешь, это вот у Феллини бы тут глаза бы загорелись, как это можно классно показать. Там Кубрик, блин, руки тёр. Дайте снять! Но у нас есть Сарик Андреасян, и Сарик Андреасян, конечно, знает, как это снять. Надо поставить камеру, короче, показать актрису, свою жену, которая Татьяна, не видит этот сон, а рядом с ней надо просто вот блюм тени пустить. Я пошёл, и там идёт текст Онегина, соответственно, да, стоит Татьяна рядом с ним, непонятно те. В принципе, тут консенсус, я думаю, есть некоторый. Спорить, если честно, с другой стороны, означает, что совсем классику не надо перенимать. С классикой можно общаться. Я тебе больше того даже скажу, понимаешь, а интересное есть общение с классикой. Просто у нас сейчас, пока кино русское, оно вообще в полной заднице, и никто это ничего не поменяет. Почему? У тебя мозгов нет, у тебя нет людей, которые могут творить. Вот у тебя креатор есть, а творцов нет. А как бы с кино так не работает, да? То есть в кино нужны творцы, нахрен, а не кры. Ну, то есть в общем нужны панки какие-то, но панкам стрёмно быть, да. Но у тебя в театре это есть. Точно дело в театре, есть очень классные обработки классических текстов, причём не только в Москве и в Питере. У тебя куча провинциальных театров в России, где у тебя делают классные интересные постановки. Я помню, как ещё 10 лет назад я на малую сцену МХТ ходил на спектакль "Шинель". Блин, это офигенное общение с гоголевским текстом, очень интересное, очень крутое. И казалось бы, ну, как бы тысячи раз забитая история, но это представ водить, чтобы Иль Голя пось туда бы никто не водит. Да, вот выбирают Рика Андреасяна и его "Евгений Онегин". Или помню, меня в школе водили на "Сибирский цирюльник". Мим классм. Да ты что, какой уди! Я представляю, как смеялись у тебя этим дома. Просто нет, отец просто сказал, что это, короче, я слово... от отца слышал очень часто. Он, конечно, Моть, он профессор. Ну, знаешь, как говорит мой брат, мы жареного... Мы родились с говном на хош. Обломов говном на... У Обломова не нравился, он тоже. Обломов Михалковский. А я не смотрел. А ты не смотрел? Да, я Михалкова уже очень давно не смотрю. Я как бы в определённый момент где-то остановил. Ну, принято считать, что есть некая водораздел, есть некий... что-то. Ну, где там на первы... Слушай, я его после того, как посмотрел "Сибирского цирюльника", я уже понял, что я вряд ли буду смотреть Михалкова, потому что он полностью перешёл в блокбастер, а всё, что он делал дальше, это было ещё только хуже, хуже, хуже и хуже. То есть я скорее про раннего. Он там "Солнечный удар", да, по-моему, тоже же он снимал. "Солнечный удар" снимал. Но это я уже даже... Одно из последних там, где вообще были просто жуткие тупейшие цитаты из классики кино. То есть, ну, это была такая просто, знаешь, это вот просто режиссёрская импотенция. Я даже не знаю, как это... С другой стороны, когда ты там уже как бы, уже Великий стал, то в принципе, когда Великий стал, тебе надо маху держать, а не снимать... понимаешь, потому что когда ты стал Великий, снимаешь... то как бы ты свого Величие нивелируешь абсолютно всё и в памяти, самое главное. Но с другой стороны, опять же, нет ли в этом какого-то панкроль? Вот вы Великий, я снимаю как хочется. Я вижу... Пан Крок бес огоня. Вот где я вижу, понимаешь, в чём дело? А когда ты видишь какие-нибудь, например, там шутки про то, как люди срут ртом в "Саут парке", это абсолютно нормально, и это О'кей. Почему? Потому что у тебя вся стилистика фильма, она вот такая. А когда тебе показывают настоящий фильм о настоящей Великой Отечественной войне, а ты видишь, как немцы срут самолётов, ты думаешь, что как бы... Мина, ну вы хотя бы это, ну, не говорили. Вы что, это настоящий фильм о настоящей войне? Ну, то есть, и это у него же ещё перчатка была с когтями, как у Росомахи практически. Там много чего было. Ох, как ужас!** **А как? А как себя действительно в какой-то момент не обнаружить стареющим панком? Что это-то жалкое зрелище? Все могут быть иди попами. Я так понял, что тут панк довольно витиеватый имеется в виду, поэтому тут легко как бы съехать. Да, здесь просто главная штука состоит в том, чтобы бунтовать, чтобы быть честным с самим собой прежде всего. Да, как можно просто рукава закатать, обратно убрать, как бы рукава убрал, рукава и всё, уже не панк. Кай! Да, как вся жизнь моя так складывается. Я никогда надолго ничего не продумываю. Заниматься тем, что мне нравится и тем, что люблю. Я не планировщик. Помнишь этот диалог Джокера? Да, это они планировщики. Да, я просто бегу за машиной, я пёс, который бегут за машиной. Да, я бы не знал, что делать, если бы догнал. Почему? Почему так? А так намного интересней. Мне не нравится жить по плану. Мне нравится делать то, что есть здесь и сейчас и то, что приносит мне удовольствие. Почему? Потому что что есть, это твоя жизнь, она есть здесь и сейчас. Да, а что там будет дальше, ты всё равно не сможешь предугадать. Ну, как бы многие события, они в принципе-то не анализируются и не предугадываются. И чем больше ты пытаешься что-то планировать, а дальше всё идёт куда-то не туда, тем больше у тебя элемент разочарования. Когда ты особо ничего не планируешь, у тебя есть, ну, просто какие-то определённые моменты, которые ты знаешь, в случае критической ситуации тебе там сделать какую-то стабильность. А дальше ты просто продолжаешь заниматься тем, что тебе нравится. У тебя каждый день на пол, ты живёшь не в отдалённом где-то будущем, где ты там достигнешь того-то, когда свершится твой план, а ты здесь живёшь. Но нет ли у тебя зарубок вот с этими тикающими? Мне нравится, что Коля совершенно из другой, как бы, из другого мира и говорит очень сложно и правильно, но при этом всё равно ты можешь перевести для широких масс, что надо быть в моменте и в ресурсе. В моменте, конечно, как иначе. Как и, ну, в принципе, просто лексика отвратительная, момент ресурса. Да, к тому, что, знаешь, посещают же иногда эти тикающие части мужские серии. Мне там, не знаю, к сорока мне надо вот быть здесь. Хотелось бы быть здесь, и там какие-то признаки такие есть очевидные. Вати у кого-то, у кого-то, знаешь, у меня одни очень простой запрос. Мне особо не нужно материальных благ по одной простой причине. Меня никогда особо не привлекали машины. Ну, то есть, но мне они нравились, но я ненавижу управлять машиной. Ну, честно. Ну, как бы, да, нравятся мотоциклы. Ну, я, например, понимаю, что там в России, в Москве мотоцикл водить просто не кайф. То есть, когда ты едешь там куда-то в Азию или ещё, да, можно на мопеде погонять. Можно там, если поехал куда-то в Европу, взять себе мотоцикл, там удобнее в этом плане движения. И как бы тебе проще, и просто с большим кайфом ехать. Меня никогда не привлекали там какие-то супердорогие дома. Вот именно для покупки, потому что, ну, во-первых, я открою важный секрет, я вообще не думаю о создании семьи. Почему? Потому что, а зачем? Ну, просто не думаешь об этом. Она может и сложится, она может как-то и сложиться, но в принципе там в плане продолжения рода у меня есть замечательная племянница. Роль дяди всегда круче, чем роль отца, потому что ты не сталкиваешься со всем основными фигнёй и при этом остаёшься как бы самым дорогим и милым человеком. Вот, поэтому как бы, знаете, ещё есть концепция выходного папы. Поэтому это примерно то же самое. Выходной папа подразумевает то, что всё-таки тебя откуда-то выходили, а когда как бы ты дядя, то ты просто изначально такой. Поня, я понял, вы это собрались, чтобы оправдаться. Дядя не может нанести такую травму, как может нанести отец. Ну, типа такой отпечаток наложить. Да, у тебя намного меньше возможности влияния на ребёнка негативного и при этом куда больше позитива. Ты со всё просто приходишь конструктором, короче, да, действуешь там за рок-н-ролл, становишься своим в доску. Да, тем человеком, который от родителей, в отличие, всегда поймёт, всегда поддержит и там хорошим другом. Да, всё, всё супер, брат. Вот, во-вторых, у меня никогда не было идеи с тем, чтобы покупать какую-то недвига. Ну, почему? То есть зачем? Если я не планирую семью, кому мне это оставить? Ну, моя жизнь. Конечно, вот, допустим, поставишь себе цель, там, ну, купишь ты себе пять вилл. А дальше ты что? Вот дальше что? Не знаю, водить в них красоток, ээ, во все пять по очереди на пять каких красот? Бог послал. Знаешь, иногда забывать, где у тебя ещё была же вилла, ещё где-то пожила красотка в камине. Я в определённый момент понял, что на самом деле всё, в общем-то, мои идеи, они, всё, что мне хотелось, оно достаточно легко достижимо, потому что это... Этого, это иню. Коля говорит, нет. Когда Коля объяснил, выстраивается картина. То есть тут есть причины, следственные связи и аргументация. Вот, но действительно, ну, это же инфантильный мужчина, который не хочет нести ответственность ни за что, ни за кого, за женщину, не знаю, за... Смотри, вот, представь себе, ты вот есть, есть ты как единица. Да, вот ты как единица, в любом случае несёшь ответственность за себя, в том числе уголовную, там, какую угодно ответственность. Короче, у любого мужика хватает, да, а у тебя в любом случае, ну, там, если ещё остались, есть твои родители, твоя семья. А перед ними тоже, соответственно, есть ответственность. И ты вот такой думаешь, это достаточное количество ответственности или можно ещё? Мне с ней нормально живётся, да, то есть такой хрен мне ещё на себя кидать кучу ответственности, когда мне и с этой... Хорошо, зачем? Очень логично звучит. Как тебя это прокачает? Очень не знаю, что... Что это? Слушай, а тебе надо курс запускать. Да нет, знаешь, это мужские курсы, и серия, где у тебя одна простая мысль: "А ответственность за родителей пенсионеров достаточна". Всё, всё, чуваки, мужики, всё, остановитесь на этом. Всё, да, всё. Я считаю, что 42. Я считаю, что отлично. Конец нашего разговора. Прави, у нас же мужской канал всё-таки, поэтому советы мы дали, что читать поняли, что читать, что смотреть, да. А, ну и Сарик, привет! Да, спасибо, спасибо вам, спасибо.**

Назад

Залогинтесь, что бы оставить свой комментарий