Секция «Цифровое право как ответ на современные вызовы»

ruticker 02.03.2025 23:23:38

Текст распознан YouScriptor с канала МГИМО

распознано с видео на ютубе сервисом YouScriptor.com, читайте дальше по ссылке Секция «Цифровое право как ответ на современные вызовы»

Добрый день, уважаемые коллеги! Спасибо вам огромное за то, что пришли на сегодняшнее мероприятие. Сегодня мы говорим в нашем самом интересном научном зале о крайне важной для нас теме — **цифровом праве**. Мы понимаем, что развитие цифровых технологий сегодня неизбежно вызывает необходимость их регулирования. Вопрос только заключается в том, где та золотая середина, которая будет, с одной стороны, обеспечивать уровень безопасности, а с другой стороны, ни в коем случае не умолять нашу свободу в развитии, в том числе в наших интернет-голосованиях. В первую очередь, если позволите, мне хотелось бы предоставить слово Сергею Геннадиевичу Новикову, который является главой управления администрации президента по развитию общественных проектов. Сергей, вам слово. Спасибо большое! Уважаемые коллеги, здорово, что такая дискуссия проходит в стенах МГИМО. Много молодых лиц, и, собственно, вы — поте, что ждёте всего ших интересов. Когда мы говорим о цифровом праве, о развитии этой отрасли права, если не вдаваться в какие-то споры, то в принципе о существовании цифрового права как отдельной отрасли можно говорить исходя из того, что нормы цифрового права будут регулировать любые отношения, которые в интернете возникают, и, соответственно, любые угрозы, которые тоже в интернете возникают. Вы прекрасно понимаете, что виртуальное пространство уже перестало быть какой-то игрушкой. Если кто-то подключился и нас слушает дистанционно, просьба отключить микрофон, а то там идут помехи. Вы прекрасно понимаете, что интернет сегодня стал частью альтернативной реальности, где можно всё. Знаете, 15 лет назад считалось, что интернет — это такая игрушка, как Гарри Поттер, немножко декадентская территория, где всё возможно, и тебе за это ничего не будет. Но поскольку технологии быстро проникли в виртуальную сеть, это стало сферой обитания, и, соответственно, пришлось регулировать для защиты пользователей от мошенничества, от доведения до самоубийства, от пропаганды преступных деяний и технологий создания оружия. Поэтому потребовалось это всё регулировать. В Уголовный кодекс стали вносить поправки, в кодекс об административных правонарушениях тоже стали вносить такие точечные изменения с использованием сети Интернет. Хотя мы понимаем, что сейчас с помощью сети Интернет можно фактически всё делать. Естественно, что отрасль цифрового права будет очень большой в достаточно быстрой перспективе. Мы почувствовали влияние интернета в области медиапотребления. Вы, наверное, прекрасно понимаете, что ключевой источник информации — телевизионный продукт — сместился в интернет. Если посмотреть на статистику, мы увидим, что если в 2018 году телевизор как устройство не включали 13% россиян, то сегодня этот показатель составляет уже 31%. То есть более трети россиян не включают телевизор. Это не значит, что они не смотрят теле-продукт или теленовости; они делают это в интернете. Таким образом, у нас есть один столб развития цифрового суверенитета — это право, но есть и другие столпы: собственная цифровая инфраструктура и преобладание своего контента в интернет-среде. У нас здесь не случайно находится Алексей Сергеевич Гореславский, руководитель института развития интернета, который тоже будет делать выступления. Вот у нас такой парадокс: вроде бы у нас уходили массово производители виртуального контента, и рынок должен был оголить, но тем не менее этого не произошло. Если мы посмотрим на статистику 2023 года, мы увидим, что аудиовизуальные сервисы в первом полугодии увеличили свою выручку на 30% — это в абсолютных цифрах 42 млрд 300 млн рублей. Этот рост произошёл на фоне снижения удельной доли иностранного контента благодаря институту развития интернета, который стал крупнейшим заказчиком для аудиовизуальных сервисов на конкурсной основе, создавая контент, который демонстрируется. Самая печальная ситуация у нас в видеоиграх. 55% людей играют в видеоигры хотя бы изредка, то есть больше половины играют хотя бы раз в неделю. У нас 90% этого рынка — не российского производства, и здесь у нас, наверное, будет самый долгий путь к цифровому суверенитету. Если говорить о угрозах, которые есть в интернете, то у нас, конечно, большая проблема — это пиратство. Согласно опросам общественного мнения, 83% россиян считают, что если в интернете можно найти что-то бесплатно, то зачем платить? Это вопрос правовой культуры. Если мы будем пользоваться пиратским контентом, то у нас не разовьётся ни контент, ни производители контента. Также у нас есть проблема борьбы с фейками. В 2023 году было удалено и промаркировано более 582 000 сообщений как фейковые. С началом специальной военной операции океан фейков буквально обрушился на пользователей рунета. В связи с этим были заблокированы целые социальные сети, в частности Facebook, где невозможно было как-то это отрегулировать. Тем не менее, технологии создания фейков являются угрозой. Кроме того, сейчас уже появились массово доступные технологии производства дипфейков. Это ещё одна угроза. С одной стороны, здесь могут быть плюсы для креативных индустрий, с другой стороны, это мощный новый рычаг воздействия и манипулирования доверием. У нас есть организация, которая работает в киберпространстве — Диалог Регионы. Они разработали технологию распознавания дипфейков с точностью 81%. Я обрисовываю, насколько разнообразной является сфера цифрового права. При всём при том, что это накрывает все традиционные отрасли права, есть своя специфика, которая в оффлайне не проявляется. Если мы говорим о цифровом суверенитете, то для обеспечения безопасности граждан и соблюдения их интересов цифровой суверенитет достижим только благодаря объединению усилий юридического, креативного и IT-сообществ. Эта конференция этому и посвящена. Я ещё раз всех приветствую, желаю успехов и надеюсь, что эта дискуссия будет полезной. Спасибо вам большое! Сергей, спасибо огромное! На самом деле, мне кажется, вы обозначили ключевые проблемы, с которыми сегодня сталкиваются наши уважаемые юристы. Здесь в зале очень много юристов. Поднимите руку, кто здесь юристы или будущие юристы. Вот видите, это все люди, которые так или иначе будут заниматься вопросами развития цифры. А теперь поднимите руку, кто играет в интернет-игры. О, вот что-то как-то скромно. Не скромничайте, остальные. Правильно, не надо в стенах МГИМО об этом много рассказывать, коллеги. Но с другой стороны, я просила вас вооружиться вашими телефонами. Давайте мы сейчас, предваряя выступление нашего следующего спикера, немного проголосуем. Не возражаете? Интернет в данной части гарантирует вам абсолютную анонимность, поэтому отвечаем честно. Итак, перед вами сейчас появился QR-код. Пройдите, пожалуйста, по этому QR-коду и давайте ответим искренне на несколько вопросов. Открылась у всех? Все просканировали? Если нет, вот маленький QR-код виден на экране. Итак, голосуем. Как вы оцениваете уровень защищённости граждан в цифровой сфере? 1. Защита соответствует лучшим международным стандартам. 2. Уровень защиты граждан удовлетворительный. 3. Неудовлетворительный уровень. 4. Защита в интернете отсутствует вовсе. Коллеги, голосуем! 135 человек. Прошу тех, кто у нас находится в Zoom, тоже голосовать. Проголосовали? Смотрим результаты. Итак, 40% считают уровень неудовлетворительным, 53% полагают, что защита обеспечивается, 3% считают, что защита отсутствует, и лишь 2% оценивают ситуацию как соответствующую международным стандартам. Давайте второй вопрос. Как вы относитесь к разработке и принятию цифрового кодекса? 1. Объём законодательства сегодня ещё не требует кодификации. 2. Правильное и своевременное решение — сегодня принять цифровой кодекс, он должен быть принят как рамочный закон. 3. Должен предоставлять максимальный объём защиты граждан через разработку максимально большого количества предписаний. Коллеги, проголосовали? Сейчас услышим мнение молодёжи. Покажите нам результаты. Итак, 46% респондентов считают, что это правильное и своевременное решение. 26% полагают, что как рамочный закон он будет эффективен и востребован. 11% считают, что он должен быть максимально детальным, и 12% респондентов считают, что объём законодательства не требует кодификации. Но эта позиция интересна. Давайте вернёмся к телефонам, не забываем о них, потому что сейчас Виктор Викторович Момотов расскажет вам о том, как Верховный суд относится к этим вопросам. Много делается в части принятия и разработки новых законов, но в то же время мы видим, что судебная практика закрывает серьёзную нишу в том самом пробеле, который мы наблюдаем сегодня с точки зрения регулирования цифровых отношений. Элементарно, коллеги, знаете, эмодзи права. Мы уже называем это **э-права**. Суд принимает решение, что этот знак обозначает полное согласие со сделкой. Видимо, это не согласие со сделкой. Я не знаю, как это будет, но это очень важно, потому что суд сегодня видит острую необходимость, даже буквально опережает развитие законодательства. Виктор Викторович, в каком направлении сегодня эта проблема вами рассматривается? Спасибо! Добрый день, уважаемые коллеги. Конечно же, мы прекрасно понимаем, что сегодня интернет — это главный инструмент взаимодействия по всему миру, не только с друг другом, но и с государством, которое выступает гарантом защиты прав и законных интересов наших граждан и иностранных лиц, находящихся на территории нашего государства. Достаточно серьёзный вопрос. Я всё-таки полагаю, что в цифровом кодексе наше законодательство пока не нуждается. Рамочный закон необходим. Что касается вопросов государства, правильно тут уже отметили: если мы хотим, чтобы у нас был свой технологический суверенитет и мы его умело защищали, то, конечно, нужно уделять внимание развитию цифровых технологий. Задача государства, любой власти — найти более эффективное применение цифровых технологий, понимая, что цифровизация становится одним из главных инструментов развития общества. Суд, конечно, прежде всего видит свою задачу в том, чтобы обеспечить эффективное правосудие. На мой взгляд, это связано с доступностью, прозрачностью правосудия и эффективностью его. Я думаю, что цифровые инструменты как раз позволяют сделать это. В этом смысле есть успехи, но есть и опасности и риски, которые сопровождают внедрение цифровых технологий. Прежде всего, конечно, мы должны сказать, что у нас очень мощно меняется законодательство. Я могу привести примеры, чтобы было понятно. На мой взгляд, это законодательство меняется путём экспромта, хотя у нас есть ведущие юридические учреждения, которые предлагают концепции развития законодательства. Как правило, законодатель на эти концепции мало обращает внимания и в основном реагирует на запросы исполнительной власти. В 2022 году в Уголовное право и процесс внесены 43 изменения, в право процесс — 57 нововведений, в Кодекс административных правонарушений — 34 раза. В 2023 году темп количества вносимых изменений не снизился. В первой половине этого года в сфере Уголовного права и процесса реализовано 22 законодательные инициативы, в сфере Гражданского права и процесса — 15, а количество изменений в КАП — 43. Можно сказать, что редакция назидательных изменений законодательства работает. Наш суд, конечно же, видит пути совершенствования законодательства. Классический путь предполагает появление всё более абстрактных категорий, которые должны закреплять принципы права, универсальные. Например, такие как добросовестность, разумность, справедливость в гражданском праве. Тогда уже судебной практике, опираясь на эти принципы права, легче выносить справедливые судебные постановления по конкретным спорам. Технологии опережают развитие законодательного процесса. Масса примеров. Некоторые общественные отношения урегулированы в области цифрового права. У нас, помимо этого, есть сферы суррогатного материнства, искусственного оплодотворения, трансплантации органов и тканей. Я могу перечислять в течение получаса те сферы, которые ещё не охвачены детально законодателем. Я задумался над тем, можно ли как-то изменить юридическую технику самого законодательства. У нас есть классический пример структуры норм права. На мой взгляд, можно подумать о том, чтобы сделать гипотезу интерактивной, чтобы условия, которые менялись, могли быть учтены. Это касается, прежде всего, Гражданского права, которое наиболее динамично развивается, и которое такое консервативное, как нормы уголовного процесса. Правосудие не может оставаться в стороне от этих процессов. Мы делаем много для этого. У нас работают современные сервисы, которые решают вопросы цифровых технологий. Разработаны программные комплексы. В 2024 году заработает суперсервис «Правосудие онлайн». Уже сейчас активно используется видеоконференцсвязь в процессе организации судебного процесса. Уже сейчас имеется автоматическое распределение дел, работают блокчейн-технологии, которые дают возможность закреплять некоторые виды доказательств и не давать их изменять. Всё это способствует развитию судебного процесса, делает его более доступным и привлекательным. Наша задача, наверное, сейчас заключается в том, чтобы преодолеть некоторые дезинтеграционные процессы, которые у нас остались с прошлой эпохи. В некоторых регионах работают самостоятельные программные комплексы для мировых судей. Мы хотим, чтобы этот суперсервис правосудия онлайн был интегрирован и работал на всю страну. Что касается масштаба правосудия, он остаётся прежним классическим. Но на мой взгляд, масштаб правосудия и формулировка можно поменять. При незначительных спорах излишние судебные процедуры должны, на мой взгляд, быть исключены и максимально перемещены в виртуальное пространство. У нас очень много споров, которые носят характер приказного производства, где практически спора нет, и необходим просто документ — судебное постановление. Я думаю, что такие судебные процессы должны переместиться в виртуальное пространство. У нас много вопросов, которые имеют технический характер, будут решаться слабым искусственным интеллектом. У судьи появится больше возможностей уделять серьёзным важным делам больше внимания, чтобы правильно квалифицировать соответствующие правоотношения. Спасибо вам большое! Очень приятно было пообщаться с вами. Успехов вам! Спасибо, Виктор! Спасибо огромное! Если позволите, вопрос от модератора. Виктор, помимо того, что вы являетесь секретарём Пленума Верховного суда по уголовным делам, вы также доктор наук и профессор. На самом деле, было принято вами фундаментальное постановление Пленума, декабрьское постановление о судебной практике по уголовным делам в сфере информационно-телекоммуникационных технологий. Это перевернуло представление многих о том, в каком направлении сегодня развивается уголовно-правовая практика в этой сфере. Но в то же время прошло у нас менее года, и сегодня уже видим, что телекоммуникационные технологии начинают уходить за те рамки, которые были установлены в постановлении Пленума. Как сегодня практика реагирует на такого рода вопросы? Например, кардинально расширилось количество инструментов по передаче данных. Спасибо! Уважаемые коллеги, на тоны Верховный суд, чтобы не просто подменять законодателя, потому что это право исключительно компетенция законодательства. Верховный суд Российской Федерации реагирует на то, что происходит в судебной практике. Реакция достаточно простая: существуют обзоры судебной практики, существуют постановления Пленума Верховного суда, когда анализируются судебные постановления, принятые ниже стоящими судами. Когда мы видим, что складывается определённая тенденция, мы считаем нужным поправить эту или каким-то образом обозначить наиболее верное, правильное судебное постановление, которое принимается по спорному вопросу. Действительно, общественные отношения так бурно развиваются, что законодатель не успевает их урегулировать. Но люди-то в любом случае как-то должны их решать. Куда они идут? Они идут в суд, подают заявление, и судья ставит перед собой задачу, как разрешить этот спор. Он использует универсальные формулы, которые существуют в законодательстве, опирается на принципы права. Если нет конкретной нормы, которая не урегулирована, лакуну этих общественных отношений, и принимает соответствующее решение. В принципе, это историческая традиция. Я могу привести параллели с историей. Допустим, в Великобритании существовал суд Лорд канцлера. В римском праве было понятие **боне фины** — суд справедливости, когда давали защиту новым отношениям. То же самое делает и Верховный суд, руководствуясь этими принципами. Мы принимаем соответствующее решение, после этого анализируем эту практику и говорим: да, практика развивается в правильном направлении, мы считаем, что вот эти постановления отвечают требованиям нашего законодательства, принимаем соответствующий обзор судебной практики. А потом уже поручаем рабочей группе, которая начинает заниматься разработкой постановления Пленума Верховного суда. В эту группу мы привлекаем не только судей, но и представителей учёных, самых разнообразных. У нас есть научный консультативный совет — это ведущие учёные со всей страны. Мы начинаем разработку этого постановления, где стараемся придать универсальность нашим судебным постановлениям. Если эти категории становятся универсальными, тогда они ориентируют нашего правоприменителя, судью, на правильное и грамотное применение закона. Вот таким образом мы работаем. Я полагаю, что судебная практика всегда была инструментом, на который потом обращает внимание законодатель. Честно говоря, мне, как секретарю Пленума Верховного суда Российской Федерации, очень приятно, когда законодатель просто-напросто берёт части постановления Пленума Верховного суда и делает их законом. Это, скажем так, большая оценка нашего труда. те, кто из вас когда-либо пользовался пиратским контентом? И, как правило, поднимается много рук. Это говорит о том, что правовая культура в этой области требует серьезного внимания. Важно понимать, что пиратство — это не просто нарушение закона, это также угроза для всей индустрии. Если мы не будем работать над повышением правовой грамотности, то рискуем потерять не только деньги, но и талантливых людей, которые создают контент. Кроме того, необходимо учитывать, что цифровая среда требует новых подходов к правовому регулированию. Мы видим, как быстро меняются технологии, и как это влияет на наши отношения. Поэтому, возможно, стоит задуматься о создании более гибкой правовой системы, которая могла бы адаптироваться к новым вызовам. В заключение, я хотел бы подчеркнуть, что взаимодействие между юристами и представителями контент-индустрии должно быть более активным. Мы должны работать вместе, чтобы создать условия, в которых будет комфортно и безопасно развиваться как бизнесу, так и праву. Спасибо за внимание! **Сознательный момент**. Поэтому ничего страшного в этом нет. Но вот сейчас свежая новость: 45% жителей России являются подписчиками онлайн-платформ VOD. Разрешите ещё один тест. Давайте поднимем руку, кто является подписчиком хотя бы одной платформы. Заметьте, это мы все, это те же самые люди. Да, то есть мы смотрим платформы за деньги, и число этих людей сильно выросло за последние 5 лет. Давайте ещё один вопрос тогда зададим. Поднимите руки, у кого есть торренты. Вот, сильно меньше. Уже немножко неудобная технология. Честно говоря, да, гораздо проще в поиске найти и перейти на пиратский какой-то кинотеатр. Уже тоже какая-то понятная ясность намечается. К чему я клоню, коллеги? Мы все с вами — это один и тот же человек. Да, мы смотрим и легальные каналы, пользуемся тем, чем нам удобно. Вот ключевое слово — удобно. Поэтому на самом деле все технологические революции последнего времени происходят ровно потому, что кто-то нашёл более удобную форму донесения до вас той или иной информации. Будь то смартфон. Да, 15 лет назад были кнопочные телефоны, и в голову не приходило, что что-то может измениться. А это тот же условный Telegram, это мессенджер и другие платформы. Вот и переходя к технологическим аспектам, я бы хотел обратить ваше внимание. Сергей Геннадиевич в начале говорил о разных новых технологиях, которые как раз очень сильно двигаются вперёд. И не то чтобы право за ними не поспевает, а сознание в обществе не поспевает. Давайте посмотрим ролик, который называется **"Сбросим маски"**. Покажите, пожалуйста. Привет, это шоу **"СБСН Маст"**, и здесь мы говорим о вещах, которые волнуют. Зачем мне своё шоу? Очень просто: я выступаю, даю интервью, но понимая последствия своих высказываний, не всегда могу говорить то, что думаю. На самом деле я решил, что настало время поговорить на чистоту о политике, экономике и других глобальных вопросах. Слушай, если вот это отлично. В каждом выпуске мы будем анализировать то, что знаем сегодня, и на основании этого постоянная работа на сценари, исследование тем, репетиции. Мы будем руководствоваться логикой, цифрами и здравым смыслом. То есть, будем как внешняя политика США. Это будет не просто отдельное спасибо всей команде развития интернета, редакторам. Я думаю, вы узнали, да, этого человека, который будет в скором времени выходить в ВК. А это **дипфейк**. Да, ну нет, Илон Маск пока работу не поменял, но может быть после этих выходов в эфир он как-то подумает и займётся чем-то более интересным, выйдет в эфир и будет делать наконец контент, а не вот автомобили Tesla. А о чём нам? Смотрите, коллеги, вот я сейчас потом покажу ещё один, может быть, ролик, там, в котором тоже есть пример использования этой технологии. Вот за 2 года эта технология преодолела стремительно расстояние от эксперимента, где все корявые, кривые, простите меня за эти слова, там какие-то непохожие друг на друга, до вот этого, скажем так, человека, который действительно очень похож на настоящего Илона Маска. А что будет через год, два, три? А давайте теперь представим, например, персонализированный видеозвонок, в котором хорошо знакомый вам человек звонит вам по видеосвязи и что-то вам рассказывает или, как бы, позвольте не ошибиться, совершает юридически значимые действия. Например, говорит: "Вот, пиши документ, вот я с паспортом там, да, и всё такое прочее". Эта технология не за горами. На самом деле, сейчас в формате аудио мы уже довольно часто сталкиваемся с тем, что происходят либо фейки, либо звонки поддельные и так далее, с кибермошенничеством. Все мы сталкиваемся. А вот скоро уже может происходить то же самое с видео. Требует ли это сфера? Безусловно, конечно, требует. Понятно, что к этому могут быть применены простые нормы. Понятно, что там условно мошенничество, подделка, воровство прав и так далее. Но в данном случае, почему вот этот выпуск с Илоном Маском поддержан институтом развития интернета, выйдет спокойно в ВК? Потому что в целом это квалифицируется как пародийный контент, фейк, что это подделка. Здесь нет право нарушения как такового. Ну, конечно, Илон Маск может возмутиться, сказать: "Вы меня используете без моего ведома, платите роялти" и так далее. Но все надеются, что для него это не слишком большая сумма, ему это не нужно. Вот, но я к чему? Я к тому, что юридически регулировать подобного рода технологические вещи точно будет нужно, и причём нужно будет уже довольно скоро. Потому что сначала пользователь сталкивается с этим на просторах интернета просто как с какой-то забавной, смешной, прикольной вещью, потом она становится уже стандартом, а потом начинаются суды с участием людей, в которых украли образ, украли двойника, украли контент, произошло что-то ещё, кто-то заработал деньги. Вот с этого момента процесс становится настолько необходим с точки зрения юридического регулирования, что отступать уже некуда. К чему я это рассказываю? На самом деле впереди, вот уже в ближайшем будущем, буквально год-два-три, огромное количество задач, связанных именно с технологическими аспектами регулирования контента в интернете. Ну и последнее, на чём бы хотел остановиться, наверное, это игры. Это ещё одно продолжение и фейка, и дополненной реальности с точки зрения видео и погружения туда и так далее. У нас, кстати говоря, игры, видеоигры толком никак не отрегулированы. Пару лет слышно несколько инициатив: это возрастная маркировка игр, обязательная, сейчас она добровольная; это необходимость так называемого приземления, да, так чтобы иностранные игры были доступны только через российских дилеров. Каждая из этих историй, законопроектов, влечёт за собой огромные проблемы с точки зрения игровой индустрии, потому что она таким образом сформировалась за те 20 лет, пока её никто не трогал с точки зрения регулирования. Что касается огромного количества российских производителей игр, очень высококвалифицированных, умелых, талантливых, работали на иностранный рынок, потому что там платили в долларах. Это было всегда выгодно. Как было сказано сегодня, 90% российского рынка — это иностранные игры. Но при этом многие из них сделаны с участием российских студий. Если посмотреть экономику наоборот, то мы сможем увидеть тот факт, что в доле мировых производителей игр, таких крупных, как Blizzard, Activision и других, количество русских программистов, художников, арт-директоров составляет 10-20%. Некоторые компании, такая как **Rik**, например, знаете, да? Крупнейший производитель мобильных игр с выручкой в миллиарды долларов, принадлежит двум братьям из Вологды. Они давно уехали в Ирландию. Вот, но сам факт, что долгие годы большая студия, находящаяся в Вологде, контролировала половину мирового рынка мобильных игр. Ну, хорошо, половину, что я загнул, но там четверть. Ну, это достойно уважения. Сейчас, в силу понятных событий последнего времени, плюс налоговых соображений, многие из них переместились за границу, но многие остались. И то, что сейчас появились инициативы, которые направлены на то, чтобы помочь стимулировать развиться направление, это очень правильно, хорошо. И это точно в ближайшие 5 лет, я вам гарантирую, это огромное поле деятельности для юристов в первую очередь. Давайте посмотрим один ролик последний, самый коротенький. Я забыл, как он называется. Вот, и на этой ноте можем закончить. Называется **"Фабрика звёзд"**. Вот это ты классно сделал, швы ровны, углы идеальны, и лестницу временно успел запасать. Красавчик, ты даже перекрытие уже положил. Моё почтение, не ожидал такой проти. Вчера второго этажа даже не было. Вот это карьерный рост. Это был Роберт Дауни младший в той же технологии. Ну тут у неё немножко видно лицо, чуть-чуть дёргается, ещё не совсем доработано. Коллеги, это наше будущее. Уже в скором времени. Спасибо! Мне кажется, здесь ещё такие пожелания развитию российской экономики, чтобы она была такой, чтобы настоящая. На самом деле, вы видите, какие проблемы, и на самом деле они не решены. И скажу больше: сегодня у нас есть проблема, и заключается она в том, что в рамках объектов гражданских прав у нас нет ни единого упоминания, даже намёка на цифровой профиль, цифровое изображение, и цифровое право никак не связано. К сожалению, эта сфера нашей жизни абсолютно не защищена и не является охраноспособной. Сегодня мы не можем продавать, поэтому создаются фиктивные договоры, по которым это всё проходит, либо это просто уходит, называется "продаём скрепки", а вместе с ними в дополнение информация, которая на самом деле сегодня должна быть объектом охраны и регулирования. И оборота, и всё это должно быть в едином каком-то таком массиве. Коллеги, мы все знаем, что сегодня вопросы цифровой безопасности — это как вопросы нашей личной безопасности. Мы сегодня обязательно проведём ещё тест, поэтому не своих мобильных только в этом контексте пока. Но есть понятие цифровых финансов, цифровых финансовых услуг. Потому что на самом деле, вот говорят, у нас Федеральная налоговая служба — это самое цифровое ведомство, но у нас есть ещё Банк России, который буквально за последние 5 лет удивил нас невероятными новинками, начиная с цифровых финансовых активов, заканчивая цифровым рублём, который буквально с августа нынешнего года уже находится в тесте и в ближайшее время, надеюсь, мы уже увидим это в таком ярком проявлении. И здесь вопросы на самом деле очень острые, связанные с тем, как регулировать эти финансы, потому что на самом деле это напрямую связано с нашим благосостоянием, с нашей безопасностью и благополучием наших семей. Поэтому с нами сегодня Медведев Андрей Валевич, который является директором юридического департамента Банка России. Подскажите, пожалуйста, как сегодня банк видит необходимость правового регулирования цифровых финансов, что сделано и что, по вашему мнению, ещё предстоит сделать в ближайшее время? Большое спасибо! Спасибо за возможность принять участие в такой конференции, дорогого стоит обменяться с коллегами мнениями и позициями. Когда проходил опрос по возможности издания цифрового кодекса, я вспомнил дискуссию, которая у нас, ну, какое-то время назад была с белорусскими коллегами. Ну, уже лет 10 назад, может быть, больше. У них в своё время был издан так называемый банковский кодекс. Вот и мы спрашиваем у них: "Ну как вообще?" Они говорят: "Никогда не повторяйте наших ошибок". Если говорить прямо, отвечая на ваш вопрос, как мы видим себе подходы к регулированию системы отношений в сфере цифровых инноваций, то мы считаем, что наиболее оптимальным вариантом является реализация норм закона об экспериментально-правовом режиме. У нас уже есть закон об экспериментально-правовом режиме. Нами совместно с заинтересованными сторонами подготовлен проект о расширении применения данного законопроекта именно в сфере цифровых инноваций, в сфере апробации финансовых технологий. Как все понимаем, что сфера цифровых технологий, применительно к отношениям, связанным с финансами, это очень рисковый вопрос, который за собой потенциально может влечь утрату денежных средств. Поэтому здесь надо быть очень осторожными. Мне кажется, оптимальный вариант — не изменяя законодательство комплексно на неопределённый период времени, постараться проработать отдельные элементы правоприменения тех или иных технологий в режиме эксперимента с возможностью отмены каких-либо, может быть, жёстких требований законодательства, ограничивающих ту или иную технологию. Либо наоборот, введение дополнительных ограничений. Согласно нашему подходу, проекту такого рода режим экспериментально-правовой может быть внедрён на 2 года, а уже потом, по итогам, смотрим, оцениваем, как это получилось, и реализуем это на постоянной основе путём имплементации в законодательство. А я вернусь ещё к этой теме, если позволите, и расскажу, какие у нас вообще предложения в части развития регулирования в этой сфере. А сейчас я всё хотел бы вернуться к тому вопросу, который вы подняли, то что уже нами было сделано, нами совместно, я имею в виду Российской Федерации в большом смысле этого слова. Вот многие считают, что финансовая сфера является локомотивом развития технологий. Я считаю, что это оправданный подход. Мы знаем, что технология blockchain была имплементирована как раз из финансовых систем, финансовых транзакций. Ну, в первую очередь, это, конечно, определённая криптовалюта, но тем не менее сама по себе технология, которая в основе лежала, вот блокчейн, она создаёт качественно новый уровень реализации того, что мы имеем, тех продуктов, которые существуют де-факто в нашей практике и возможность даже формирования новых сущностей. У нас был большой спор в своё время: цифровое право, цифровые права в том виде, как они сейчас прописаны в гражданском кодексе, являются ли это новым объектом гражданского права? Но мы сейчас уже не вопрос, это уже факт, что это новый объект гражданского права. Либо новая система учёта, новая система технологического учёта. Ещё раньше термин был такой — технологическая нейтральность права. Вот создаёт ли она что-либо нового качественного? Так вот, мне кажется, тот подход, который был выбран в России, он является оптимальным. Был закон принят о цифровых финансовых активах, который с одной стороны допускал возможность секьюритизации, то есть имплементации в нашу повседневную жизнь тех объектов для инвестирования, которые де-факто существовали как право денежного требования. Да, если раньше в начале века предыдущего это был просто вексель, потом облигация, сейчас у нас есть возможность выпустить security токен на право денежного требования в рамках 259 закона. Спасибо большое! В рамках 259 закона, но помимо этого есть огромный потенциал для того, чтобы развивать эту сферу. Можно применять смарт-контракты, можно развивать сферу цифровой безопасности. Если говорить о цифровых финансовых активах в рамках 259 закона, у нас сейчас 10 операторов информационной системы уже действуют, один оператор обмена, который в своей деятельности предполагает возможность обмениваться как цифровыми активами в рамках между некоторыми различными российскими информационными системами. Так допускается теоретически возможность даже обмена с иностранными информационными системами и цифровыми активами. Объём выпуска цифровых активов на сегодняшний момент 30 миллиардов. С одной стороны, может быть, немного, но с другой стороны, до конца года мы думаем, что объём превысит 35 миллиардов, а до конца четвёртого года это будет уже 125 миллиардов по нашим прогнозным оценкам. То есть рост экспоненте достаточно значимый. В чём мы видим потребность рынка ключевую и потребность, может быть, даже страны с учётом того санкционного давления, которое сейчас оказывается на нашу страну и блокирования традиционной платёжной инфраструктуры? Использование цифровых активов в качестве элемента платёжной системы, даже трансграничные платёжные системы. В первую очередь трансграничные платёжные системы мы видим большой потенциал. А первоначально мы рассматривали вопрос, что абие данный механизм по использованию цифровых активов в качестве средства платежа при трансграничной — цифровой актив в качестве платёжного средства на территории Российской Федерации мы считаем недопустимым. У нас прямой запрет на уровне законодательства о недопустимости денежных суррогатов. Единственным платёжным средством является только рубль. Я думаю, что так и должно остаться. А вот для трансграничных, в качестве встречного представления, мы полагаем допустимым использовать цифровые активы. Как я сказал, первоначально был план это реализовать в рамках экспериментально-правового режима, но сейчас мы уже подготовили отдельный законопроект, который напрямую устанавливает такую возможность, прописывает специальный режим регулирования данных активов в рамках валютного контроля. Валютный контроль никто не отменял. У нас есть вот несколько скреп, которые мы должны учитывать при развитии цифрового права. Это 115 закон о противодействии легализации, антио-закон и валютный контроль 173 закон. То есть как бы вот мы всегда должны держать в уме, когда мы говорим о развитии цифровых отношений, цифрового права. Мы этот законопроект подготовили, я думаю, что он найдёт поддержку, может быть, даже в ближайшее время уже мы его сможем принять, чтобы непосредственно имплементировать. В чём новшество цифрового права применительно к этой технологии? Если раньше любой цифровой актив, ценная бумага, производный финансовый инструмент локализованы и привязаны к элементу учёт инфраструктуры, любая учётная инфраструктура, она локализована к юрисдикции. То есть либо российский депозитарий, либо иностранный депозитарий. Они между собой взаимодействуют, но когда происходит вот кроссбоди между собой, есть пересечение так называемых границ, то есть переход актива либо от российского депозитария к иностранному минимальному держателю, это всё вопрос фиксируется. Если мы реализуем эти отношения в рамках цифровой платформы, то владелец актива может быть пользователем платформы, находиться в любой точке мира, и формально вот этой трансакции в рамках цифровой платформы для него происходить не будет. С одной стороны, это огромное количество возможностей, с другой стороны, конечно, сложности с выстраиванием систем. Вот, как я сказал, валютного контроля, механизма обеспечения суверенитета и так далее. А я вообще предполагал начать своё выступление с рассказа о цифровом рубле, то что вы упомянули. Это наша большая гордость, то что всё-таки удалось принять законопроект. Он проходил очень длительную дискуссию, она была непростой. А всё, что касается цифровых валют центральных банков, это не иновация страны Банка России, это не ответ на какие-то вызовы текущего момента. На самом деле работа над цифровыми валютами центральных банков ведётся практически в 90% юрисдикций. 90% стран ведут в той или иной мере эту работу. Это обусловлено потребностями времени. С чем это связано? В первую очередь, уменьшение доли наличных денег в обращении. Ну, для России это не столь ещё значимо, но, например, в ряде скандинавских стран доля налички в обороте падает до 31%. Это значит, что весь денежный оборот опосредуется исключительно деятельностью коммерческих банков по безналичному обращению. Доля государства уменьшается. Когда уменьшается государства, значит, уменьшается возможность обеспечения конкуренции, обеспечения финансовой доступности. Роль государства в финансовой сфере, как мы её видим, это создание инфраструктуры. В первую очередь, государство обеспечивает платформу, инфраструктуру. А уже в рамках этой инфраструктуры участники коммерческих отношений, банки и иные финансовые организации создают те или иные финансовые продукты. Соответственно, финансовая доступность, конкуренция — это один из способов, в том числе, достигается путём создания цифровых валют центральных банков. Кроме того, есть пример цифровых валют, грубо говоря, коммерческих, которые реализуют цифровые технологии, которые предоставляют ряд преимуществ: скорость процесса, те же самые смарт-контракты. И население видит, знает. Вот, опять же, говоря про западные страны, более 20-30% в той или иной сфере вовлечены в владение, в оборот цифровыми активами. И поэтому государство не может не учитывать этот факт и когда в той или иной степени должны применять эти технологии для своих граждан, но в рамках традиционной системы платежей, платных систем. Что важно, тем не менее, Банк России подготовил законопроект. Вот он сейчас был принят, 339 ФЗ и 340 ФЗ вступил в силу с 1 августа. В большей части часть норм имеет отложенный срок вступления в силу. Ряд банков, 12 банков у нас участвует в эксперименте, уже проходят реальные транзакции с цифровыми рублями. Мы видим огромный потенциал в этой системе. Для нас, как для Центрального банка, конечно, это огромный вызов, потому что мы всегда были регулятором, мы были надзирающим органом. Сейчас мы де-факто стали клиентским банком, когда мы являемся оператором платформы цифрового рубля, фактически ведём клиентские счета. Ну, будем вести в максимальном широком смысле этого слова, когда по окончании эксперимента ведём счета непосредственно владельцев цифровых счетов, как раньше мы их называли, цифровых кошельков. Но тем не менее, несмотря на то, что это требует больших издержек и затрат, мы в этом видим огромный потенциал. А по вопросу, связанному с цифровым правом, цифровыми активами говорить можно бесконечно. У нас даже огромная сессия по этому поводу есть, **Синопольс**, который будет проходить вот в ноябре месяце. Наверное, я на этом закончу. В этом году **Финополис** будет в Москве. Да, он уже традиционно проходит в Москве, но был в Сочи до этого, несколько лет проходил в Сочи. Да, но сейчас проходит в Москве, вот он, насколько я помню, шестого и десятого ноября в Экспо. Коллеги, подключайтесь, на самом деле это интереснейшее мероприятие, поэтому, конечно, можно и послушать, и как-то вопросы позадавать. Да, на самом деле. Давайте скажем Андрею Валевичу спасибо! Андрей Валевич, вопрос можно? Можно я сразу вам их несколько задам? Скажу сразу, в какой-то мере тоже злоупотребляют своим правом. У меня есть такая на моём канале рубрика, называется **"Спросите Криптолинк"**. Я на них не ответила последнюю пятницу, но там вопросы были, которые, думаю, в конце концов, глава департамента Банка России может на них лучше всего ответить. Первый вопрос звучит следующим образом: а можно ли сегодня одному продать, одному передать валюту, а другому получить в удар криптовалюту? То есть, понимаете, взаимное дарение. Возможно ли сегодня в российском правовом поле такой механизм? А, ну у нас её пока нет российской. Поэтому вся интернациональная... Я отвечу как юрист, только исключительно как юрист. У нас закон о ФА 259 определяет, что вопрос выпуска, обращения, учёта цифровых валют, всех любых цифровых валют, в том числе цифровые валюты, определение дано в первой статье цифрового кодекса, который регулируется федеральными законами. Федеральный закон в настоящее время не принят, он у нас находится на столе порядка уже, наверное, двух или трёх лет. Мы совместно с Минфином подготовили. У нас есть много разногласий, как раз закон о так называемом майнинге, который регулирует порядок выпуска цифровых валют. В основе закона лежит алгоритм, который фактически легализует майнинг как таковой, но то исключительно для целей трансграничного перевода. То есть использовать цифровую валюту, криптоактивы, которые были получены в результате майнинга на территории Российской Федерации в качестве средства платежа — это незаконно, как я сказал, для нас, как для Центрального банка, но и вообще для страны в целом критично, что одна только система платежа — это рубль. Не система платежа, а денежная единица, извините, система платежа — другой немножко. Денежная единица только одна. Создание параллельной денежной системы — это недопустимо, потому что критичные риски влечёт за собой. Поэтому в настоящее время тот вопрос, который вы задали, он находится в не сферы законодательства. И по факту, опять же, если возвращаться к закону 259 ФЗ, у нас для цели применения отдельных законов об исполнительном производстве, о коррупции, а цифровая валюта, она поименована, мены совершение гражданских правых отношений не урегулирована в связи с отсутствием профильного закона. То есть пока на нет и суда нет. Поэтому будет мена, будет признаваться легальной, а понимаете, не запрещённый, ну и не разрешено, и нет системы защиты, и нет системы регулирования. Ну, правильный юридический ответ. Спасибо! И следующий вопрос был задан, знаете, можно я под отвечу просто ещё коротко? У нас подготовлен был в своё время, и он сейчас тоже лежит, но он привязан к закону по майнингу, закон о внесении замены в КоАП, где как раз мы в том числе предусматривали ответственность за незаконный оборот, принятие в качестве средства платежа криптоактив. Вот, но это взаимосвязано с... Видите, коллеги, ответственности нет, запрещено, но ответственности нет, ни административной, ни уголовной. Пока, пока. И вот это, кстати, на самом деле тоже важный момент. Ну вот ещё, у нас 259 закон, у нас же два их, и два вами разработаны. Спасибо вам огромное, но и не только за цифровые финансовые активы, но и за краудфандинг. И вот тут вот очень много вопросов возникает. А можно ли сегодня, коллеги, важный вопрос, например, захотели вы бизнес цифровой сделать, захотели сделать цифровую игру, денег у вас нет, кредитование сложное, а в институт российского интернета вы не пришли, или там очень высокий совершенно конкурс, и вы не прошли в институте российского интернета, а вам нужны деньги. И вы думаете, что вот сейчас оно всё у вас получится. И что в этой части у вас какой есть вариант? Вы можете просто привлечь эти денежные средства. Вопрос: как привлечь? Пожалуйста, сделайте токен, по большому счёту, и можно же заняться сегодня краудфандингом, например, инструментом, который предполагает, что я получу бесплатно игру и привлечь таким образом денежные средства. Можем это в рамках краудфандинга сегодня сделать? Да, закон о краудфандинге априори был нацелен на то, чтобы легализовать систему привлечения инвестиций от неограниченного круга лиц. Он регулирует порядок создания так называемых площадок, платформ. Есть операторы, которые включены в наш реестр, их в настоящее время 75. Ну, то есть большое количество, которые этим занимаются. На площадке оператора встречается потенциальный инвестор, который хочет кому-то деньги отдать для целей инвестирования, и то лицо, которому эти средства необходимы, размещает цели, полагая, куда будет инвестировать. И предусмотрен, опять же, законом ряд способов инвестирования: либо выпуск ценных бумаг, акций, эмиссия, либо денежный заём, либо возможен даже выпуск утилитарного токена. Утилитарный токен, утилитарное цифровое право позволяет секьюритизировать. Вот установленным способом последующее право требования на передачу объекта интеллектуального права, имущественного какого-то права. То есть теоретически это возможно. Специфика закона вообще краудфандинг 259 на самом деле то, что номера законов совпали. Мы так даже не специально, это случайно получилось. На самом деле очень интересно. Об закона о цифровом праве оба закона 259 ФЗ имеют номер. Вот у нас утилитарный токен регулируется законом о краудфандинге, а базовые цифровые права 259 от ЦФА. И могут быть ещё гибриды, которые совмещают все одновременно: утилитарный токен и цифровые финансовые активы в рамках одного вот этого токена цифрового права. Широкого распространения выпуск утилитарных токенов пока не получил. У нас зарегистрировано два или три выпуска, но потенциал большой, потому что как раз для целей, в том числе трансграничных расчётов, много бизнес-проектов для использования именно утилитарных токенов. Утилитарные токены, которые теоретически предоставляют право на требовать передачи драгметаллов, например, в последующем. То есть какой-то некий отдалённый аналог. Спасибо! Спасибо огромное! На самом деле, коллеги, большое внимание отнесите к тому, что у нас есть сейчас большая глобальная магистерская программа, в рамках которой у нас дисциплина по правовому регулированию цифровых финансовых активов. Мы её читали только на направлении финансового права, теперь это будет глобальная история, потому что на самом деле оказалась, что это чрезвычайно востребованная тема. Обратите внимание, в Банке России публикуют очень интересные вебинары и аналитические доклады, связанные с этим. Я это тоже иногда выкладываю. Коллеги показали чат, где можно смотреть, как вам удобно. Но к чему я это говорю? Посмотрите на эти невероятные разработки, на самом деле есть на что обратить внимание. Поэтому снимаем шляпу: цифровизация сегодня на высочайшем уровне правового регулирования в этом вопросе. Вы идёте по трудному пути и всегда встречаете сопротивление, потому что на самом деле разобраться с криптовалютой многим казалось несколько агрессивно. Но тем не менее, это позиция, которая основывалась на необходимости обеспечения цифровой финансовой безопасности в России. Давайте тоже на это внимательно смотреть. Коллеги, мне бы хотелось пригласить к дискуссии заведующего кафедрой уголовного права, уголовного процесса и криминалистики нашего любимого уважаемого Алексея Григорьевича. Не только потому, что вы мой заведующий, но на самом деле давайте подведём своеобразный итог, потому что вы так внимательно смотрели. Уважаемые коллеги, конечно, подведение итогов — это дело организатора этой секции. Я постараюсь достаточно коротко. Если посмотреть на название темы «Цифровое право как ответ на современные вызовы», к сожалению, фактически ни один из выступающих сегодня, ну, наверное, за исключением красивых картинок, не коснулся современных вызовов. Краткий перечень современных вызовов с точки зрения МИДа, учебного заведения, в котором мы учимся, их называют новыми вызовами и угрозами. Давайте коснёмся только следующего. Я имею право на это говорить, в отличие от участников дискуссии. Я стал директором небольшого оператора связи в 2001 году, первого в Москве чисто цифрового оператора связи. При всех достижениях, при всём том, что цифровые финансовые активы и цифровая валюта есть в нашей жизни, в истории человечества это легко проверить, даже в энциклопедиях. Есть явления, которыми в первую очередь пытаются овладеть военные для целей войны и преступники для целей совершения преступлений. Это современные технологические достижения. Вспомните простую историю: самолёты сначала начали бомбить землю и только потом возить пассажиров. Цифровые технологии, интернет разрабатывались для обеспечения устойчивой связи после атомной зимы, и лишь потом экономика, социум, СМИ забирали эти технологии себе и развивали. Учитывая эту динамику, особенно второй момент, первые крупные хищения денег на диком западе не обходились без применения железнодорожного транспорта, который только зарождался. Мы ещё не знали о цифровых технологиях, точнее, знали, когда зарождался рунет в начале девяностых годов. Правовой защиты не было никакой в Российской Федерации. К сожалению, о новых вызовах и угрозах. Прежде чем мы регулируем цифровые финансовые активы, уже много лет криптовалюта. На сегодняшний день последние цифры: до 60% преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, покрываются и оперируют цифровыми активами. Сегодня звучало, коллеги, все слышали, что нелегальные рынки поставок оружия — это цифровые сети. Я выслушал представителя Центробанка. Откровенно говоря, действительно, большущая работа нужна для регулирования того процесса, который есть. Если, как говорили умные люди, нельзя проте аудитори возглавить с точки зрения правового регулирования, то цифра родилась без банков. Главное опасение на сегодняшний день: до 60% отмывания доходов, полученных преступным путём, используют новые цифровые технологии, криптовалюты и прочее. Что касается других вызовов и угроз, это уже стало известным словом. Нам дают новостные сайты предмет коррупционных преступлений, криптовалюта и цифровые активы. Уже взятки берут в криптовалюте. И вот здесь возникает страшная проблема, которая, к сожалению, не решается. Простите, на сегодняшний день уже более 20 лет, впервые в конце прошлого века, в 1999 году, один из наших ведущих учёных предложил понятие, с учётом того, что все споры в цифровой сфере. Это развитие технологии опережает, и в любом случае очень часто придётся разрешать споры. Я подниму всего две проблемы. Первая проблема: есть компьютерные технологии, есть тогда назвали компьютерные доказательства. Нет, давайте это особый вид доказательств. Если обычные доказательства, например, следы зубов, рождаются в силу физических законов, то всё, что в цифре, невозможно. Всё в основе рождения компьютерных доказательств — это волеизъявление человека. Если не нас, кто нажимает кнопки на телефоне, то это разработчик алгоритма, разработчик программы. Вот здесь как раз в этом особенность этих следов, и приравнивать их просто к вещественным доказательствам, документам невозможно. Это первая проблема, но она, знаете, дискуссия идёт уже много лет. Второй момент. Я рад, что представитель МИД пока не убежал, и Центробанка с учётом изменений геополитической ситуации. Не будем говорить об инфра сотых войн. Всё у нас сейчас будет резко развиваться, и центром сотрудничества в рамках международных организаций, в частности, явится БРИКС. Но действительно, не сосредоточено всё в Европе, Северной Америке и других странах мира. Вот вам информация для размышления и для будущей нашей работы. Один из новых членов БРИКС — Объединённые Арабские Эмираты, страна, которая, по мнению экспертов, имеет одно из самых передовых законодательств в защите информации. У них не просто есть понятие, а целая глава в национальном законе о цифровых доказательствах, которые используются везде: в торговом обороте, гражданском судопроизводстве, уголовном судопроизводстве. Можно фальсифицировать электронные доказательства, и предусматривается очень жестокая ответственность именно за фальсификацию. Все говорят, что легко это сделать, но это трудно. Вот вам первая проблема. Вторая проблема. Я слушал и удивлялся, какой поток информации даже вот на нашем коротком мероприятии даёт поток информации, который нужно переосмыслить. Я полагаю, что цифровое право как отрасль, раздел права, подсистема права будет развиваться. Если сегодня Ирина Ленина, лидер, доказывает всем, что есть цифровое право, я думаю, что через несколько лет мы будем не доказывать, а совершенно здраво воспринимать общее цифровое право, экономическое цифровое право, банковское цифровое право. И вот чтобы это делать, нужно обладать громадным массивом данных. Я принёс маленький дидактический материал, чтобы вы понимали. Только в этом году специалистами написано почти 300 страниц. Не пугайтесь, это просто учебное пособие, чтобы студенты никуда не делись по дисциплине «Модульные преступления в сфере высоких технологий информационной безопасности». Вот напи учебное пособие как основное учебное пособие. А вот это другое учебное пособие, которое называется «Противодействие преступлениям в сфере незаконного оборота наркотиков». Вот только подумайте. Естественно, можно это только почитать и освоить, и это начальный уровень, уровень бакалавриата. Поэтому сейчас здесь, кроме того, что она облегчает поиск информации, она даёт индустрию информационного обмена. Не ходить нам к телевизору, к этому ящику, как сегодня сказали, да, смотреть всё в новостях, но с точки зрения научно-учебного перепроверять. Она с одной стороны делает лёгким доступ к информации, с другой стороны, требует очень серьёзной фундаментальной подготовки. Извините меня, вот этот красивый мазк был красиво сделан, но почему-то никто даже за трибуной так мельком не сказал, что здесь гораздо серьёзнее. Дальше, а здесь уже чуть-чуть ещё год пройдёт, станет вопрос о хищении цифровой личности. Кто-нибудь этим занимается? Занимаются научные му, высоко донести это. А это должны заниматься уже начиная с учебного процесса. Мы с вами и потом доносить это в качестве мнения на законодательном уровне, на уровне исполнительной власти и так далее. Не знаю, получился ли я записан как участник дискуссии. Вряд ли получилась дискуссия, может быть, со всеми присутствующими. И в завершение, наверное, Ирина Ленина, спасибо за внимание. Учитесь, учитесь, учитесь!

Назад

Залогинтесь, что бы оставить свой комментарий